Немецкоязычная литература - [5]
Одним из весьма распространенных жанров городской литературы в XIV–XVI вв. становится шванк – небольшой рассказ шутливого содержания, как правило, с моралью в конце. В повседневных грубоватых и нередко непристойных историях главными героями выступают неверная жена, обманутый муж, хитрые или, напротив, глупые и жадные священники, недалекие крестьяне, хитрые студенты, т. е. представители самых разных социальных групп. В центре повествования шванков обычно всякого рода плутни и ловкие проделки простых людей. Шванки являлись полной противоположностью изысканному и серьезному рыцарскому роману.
Тягу к дидактическим жанрам вызывали у поэтов позднего Средневековья неустроенность и раздробленность Германии, смуты. Именно поэтому прочное место в литературе бюргерства занимают басни, аллегории. Шванк, по сути, тоже является не только развлекательным, но и назидательным жанром.
В XIV в. на смену ранее популярному миннезангу приходит мейстерзанг (Meistersang, или Meistergesang, буквально «песня мастера») – поэзия цеховых ремесленников Германии, культивировавшаяся в специальных литературно-певческих обществах (школах). Расцвет мейстерзанга в XIV–XVI вв. связан с эпохой подъема немецких городов и развитием цехового ремесла и торговли. Очагами мейстерзанга становятся крупнейшие центры складывающейся бюргерской культуры (Майнц, Страсбург, Вормс, Ульм, Аугсбург, Нюрнберг, Мюнхен и др.), откуда поэзия «мастеров» постепенно распространяется на более отсталые области Восточной Германии.
Несмотря на узкую сословность нового течения, мейстер-занг самым тесным образом связан с куртуазной лирикой. Эта связь была особенно тесной в XIV–XV вв., когда мейстерзингерам запрещалось слагать оригинальные мелодии (Ton, Weise) и они должны были для своих песен избирать старинные мотивы «двенадцати увенчанных мастеров» (под которыми имелись в виду частично легендарные, частично действительно существовавшие куртуазные поэты, например, Вольфрам фон Эшенбах, и др.); их творчество для мейстерзингеров было образцом для подражания. В этот список входили также основатели школ мейстерзанга (например, Генрих фон Мейсен). Эти мелодии (тоны) назывались по имени легендарных мастеров («быстрый тон Фрауэнлоба», «голубой тон Фрауэнлоба»).
Ремесленническая поэзия была подчинена столь же строгому регламенту, как и жизнь ремесленника, вступившего в цех. Обширный свод правил, которым неукоснительно должен был следовать всякий мейстерзингер, был приведен в специальных книгах (так называемых табулатурах). Эти книги устанавливали взаимоотношения между членами поэтического союза, направляли поэта в его творческой практике, регулировали манеру исполнения песен. Согласно правилам, претендовать на почетное звание мастера мог только тот, кто прошел в обучении искусству мейстерзанга ряд предварительных ступеней, начав с усвоения табулатуры и кончив сочинением «пробной песни», по которой «школа» судила о его творческой зрелости. По определенным дням мастера устраивали торжественные поэтические состязания (так называемые Schulsingen, или Hauptsingen), в результате которых победителю (наиболее тщательно придерживавшемуся правил) присуждался золотой венок. Правила также определяли композицию стихотворений, их строфическую структуру.
Круг тем, которым цеховые ремесленники могли посвящать произведения, в XIV–XV вв. был строго ограничен: допускались только темы религиозные, т. е. восхваление Бога, Девы Марии, святых. С XVI в. тематический круг расширяется – в него включаются светские темы, почерпнутые из немецкой и европейской истории, а также из мировой литературы (современные мейстерзингерам новеллы и романы, старинные легенды и басни). Тогда же мейстерзанг начинает сближаться со шванками. В пивной мейстерзингеры распевали песни преимущественно увеселительного (иногда вольного) содержания (Zechsingen). Тогда же, в XVI в., членам певческих союзов разрешается сочинение оригинальных мелодий. В результате этого появилось огромное количество новых мелодий, носивших нередко длинные и причудливые наименования: например, Granatkugelweise, Zepterweise, Donnerweise, Adlerweise и т. п. В XVII в. это течение теряет свою былую популярность и начинает исчезать.
Дальнейшее развитие городской литературы Германии мы рассмотрим в рамках культуры Возрождения.
Дополнительная литература
1. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.
2. Гуревич А.Я. Пространственно-временной континуум в «Песни о Нибелунгах» // Традиция в истории культуры. М., 1978.
3. Гуревич А.Я. Средневековая литература и ее современное восприятие: о переводе «Песни о Нибелунгах» // А.Я. Гуревич. История – нескончаемый спор: медиевистика и скандинавистика. М., 2005. С. 69– 117.
4. Гуревич А.Я. Средневековый героический эпос германских народов // Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1975.
5. История немецкой литературы: В 5 т. Т. I. М., 1962.
6. Мелетинский Е.М. Средневековый роман. М., 1983.
7. Михайлов А.Д. Роман и повесть высокого Средневековья // Средневековый роман и повесть. М., 1974.
8. Пуришев Б.И. Лирическая поэзия Средних веков // Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. М., 1974.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».