Немецкий снайпер на Восточном фронте 1942-1945 - [23]

— Опустить оружие! И бегом на позиции, мудачье! Услышав это, боец, стрелявший в него, пришел в чувство и опустил свой карабин. Офицер подошел к беглецам. Неожиданный звук падающей мины, выпущенной из русского миномета, заставил их повалиться в грязь. Я видел, как офицер прыгнул в окоп и солдаты последовали за ним. Через десять минут капитан уже подполз ко мне и пулеметчику. Грязный и измотанный, он тем не менее своим присутствием вселил в нас уверенность, даже несмотря на то что раздался залп русских орудий и над нашими головами пролетело несколько снарядов, подняв фонтаны земли позади нас.

— Мужики, не делайте херни и держитесь, — сказал он. — У нас все под контролем. Напор иванов спадает. Мы сумели продержаться поразительно долго. Теперь готовится новая линия обороны для последующего тактического отступления. Связь скоро снова заработает. Ребята, держитесь так долго, как сможете. Я верю в вас.

Он дал нам банку какао, и мы жадно набросились на нее, когда он стал удаляться в поисках следующего окопа, перемещаясь зигзагами от укрытия к укрытию.

Через полчаса я оставил пулеметчика в поисках новой позиции. Было удивительным, какой эффект появление офицера производило на солдат. Стрелки продолжали сражаться. Приводящая к тактической катастрофе и потенциально гибельная паника была остановлена. Бойцы удерживали передовую.

Но не все солдаты справлялись с постоянным напряжением. Одним из способов спастись от ужаса фронта было сделать самострел или добиться появления симптомов тяжелой болезни. Были бойцы, которые специализировались на таких вещах, словно это была наука. Они делились своими знаниями только с избранными товарищами. Например, они узнали, что поедание крема «Нивея» приводит к появлению тех же симптомов, что и желтуха. Также можно было сделать себе самому ранение в руку или в ногу. Эти «специалисты» обнаружили, что если стрелять в себя через кусок армейского хлеба, то это предотвратит появление говорящих за себя следов от порохового ожога по краям раны. Перед главными атаками, во время непрекращающихся боев или в тяжелых условиях, потери численности бойцов от самострелов и болезней резко возрастали. Офицерам и сержантам были свойственны такие же злоупотребления, что и их подчиненным. Некоторые поражения были результатом того, что командиры оставляли своих солдат.

Потрясенные непоколебимой стойкостью горных стрелков, русские прекратили атаку на наш участок и перенесли свой напор на северо-восток, чтобы поддержать более многообещающее наступление. Однако немецкие разведгруппы не даром ели свой хлеб, и о перемещении главного направления атаки командованию стало известно заранее. Те немногие из бойцов полка, кто еще мог стоять на ногах и сражаться, были забраны со своих позиций. К своему глубокому удовлетворению, мы узнали, что капитан на мотоцикле сказал нам правду, и новые линии обороны действительно подготовлены.

Изнеможенные пехотинцы, оказавшись на сборном пункте в относительной безопасности, лежали вокруг него, словно мешки с песком, когда появился сержант медслужбы.

— Мужики*, сейчас вы получите то, что вернет вас в норму!

Он проходил от бойца к бойцу, раздавая небольшие стеклянные пузырьки с пилюлями, на этикетке которых было написано «Первитин». Это был метам-фетамин, подавляющий чувство голода, вызывающий прилив сил и разгоняющий сонливость**.

— Когда начнете думать, что больше не можете держаться, — сказал сержант медслужбы, — проглотите одну из пилюль, и к вам вернется решимость и силы. Но не принимайте слишком много, иначе свалитесь с ног раньше, чем успеете пикнуть. Одной пилюли вполне достаточно. Итак, удачного боя!

С этими словами он развернулся, направившись осматривать принесенных раненых.

Оставалось лишь несколько часов на отдых и коматозный сон, после чего стрелки снова были на ногах и получили приказ проглотить одну из пилюль. К ней впервые за долгое время они получили чашку горячего кофе. И даже по кругу пошло несколько бутылок спиртного, так что каждый смог сделать по хорошему глотку. Но появление кофе и алкоголя всегда означало, что вскоре последуют плохие новости. Так было и на этот раз. Всего через полчаса они были перемещены на участок, подвергшийся новой атаке русских, где они должны были поддержать обескровленную пехотную дивизию.

Глава шестая ГОСПОДИН ПРОФЕССОР И ЕГО КАРБОЛОВАЯ МЫШЬ

Началась оттепель, и стрелкам пришлось идти к месту назначения через грязь, доходившую до колена. Их ботинки и штаны настолько пропитались водой и набились грязью, что им было тяжело переставлять ноги. Физически истощенные немецкие пехотинцы тем не менее старались настойчиво идти вперед. Многие из них были настолько измотаны, что их шаги становились все медленнее и, остановившись, они засыпали стоя. Их товарищи хватали их за руку и вели за собой. Через несколько минут они, вздрогнув, просыпались и даже не могли вспомнить, как прошли этот отрезок пути. Марш был столь подавляюще напряженным, что даже пилюли, которые горные стрелки съедали в значительных количествах, оказывали лишь минимальный эффект.

Моя винтовка висела у меня за спиной, ее оптический прицел, чтобы на него не попала грязь, был завернут в куски плащ-палатки. На шее у меня на случай неожиданной перестрелки висел пистолет-пулемет МР40. Усталость и чувство голода я к этому времени уже привык заглушать, жуя галеты, которые всегда, когда была возможность, старался выменивать у товарищей на входившие в мой паек сигареты.