Немецкий снайпер на Восточном фронте 1942-1945 - [20]
Судьба снайперов, обнаруженных противником, всегда оказывалась незавидной. Их боялись и ненавидели, а потому, заметив их, всегда обрушивали на них самый интенсивный огонь. Снайпера же, который попал в плен, ждала жестокая расправа. По этой причине я принимал меры предосторожности перед каждой атакой, чтобы быть уверенным, что я смогу спрятать свою винтовку, если это будет необходимо. На этот раз я приготовил тайник для нее под несколькими ящиками из-под боеприпасов. Как раз перед тем, как русские атакующие достигли немецких траншей, я положил свое снайперское оружие в заранее вырытую яму, а вместо него взял в руки свой пистолет-пулемет МР40.
Русские с громкими криками ворвались на немецкие позиции, и разгорелся беспощадный ближний бой. Движимые примитивным инстинктом самосохранения, бойцы противоборствующих сторон набрасывались друг на друга. Приклады винтовок глухо ударялись, раскраивая перекошенные лица. Очереди, выпущенные из пистолетов-пулеметов, превращали животы в кровавое месиво. Лопаты вгрызались в плечи и спины. Штыки и ножи пронзали тела. Среди криков, хрипов, стонов, выстрелов, дыма, пара, пота и запаха крови терялось все человеческое, даже если оно хоть в какой-то степени существовало до этого, Или именно здесь открывалось настоящее человеческое лицо? Человек, в конце концов, это всего лишь одно из позвоночных животных, всего лишь одно из звеньев дарвиновской борьбы за выживание, руководствующееся простым законом: убивать или быть убитым. И его интеллект выступает скорее как еще одно оружие, нежели как дар самосовершенствования.
Мертвый русский свалился в траншею, подобно мешку с картошкой, и своим весом придавил меня к земле. В го же мгновение вниз спрыгнул еще один советский боец, но его штык, чей удар предназначался мне, вошел в труп и завяз между ребер. За те несколько секунд, пока русский высвобождал свое оружие, я успел выкатиться из-под тела покойника и навалился на врага. Я со всей силы ударил русского ногой в пах. Глухой хруст, напоминавший звук ломающегося печенья, ясно говорил о том, что стальная подкова моего ботинка переломала лобковую кость противника. Русский повалился на спину, изогнувшись в агонии. Я схватил его за горло и большим пальцем сдавил глотку. Русский с хрипом сделал последний вдох, и его глаза едва не выскочили из орбит. Краем глаза я увидел тень над собою и инстинктивно увернулся, так что удар винтовочного приклада отрикошетил по моей каске. На мгновение ошеломленный, я откатился в сторону и закрыл лицо руками, когда враг вновь замахнулся прикладом. Но удара не последовало. Нападавший получил выпущенную в спину с близкого расстояния очередь из пистолета-пулемета. Кровь и обрывки тканей забрызгали все вокруг меня. Я вскочил как раз вовремя, чтобы увидеть как товарища, спасшего меня, другой русский проткнул штыком, который вошел прямо в почки, и тот застыл подобно соляному столбу. В овладевшей мной ярости я схватил лежавшую передо мной винтовку убитого русского и с размаху ударил прикладом в лицо солдата, убившего моего товарища, до того, как тот успел высвободить свой штык.
Охваченный яростью, я потерял чувство времени, страха и даже боли. В один из моментов боя, когда рядом со мной взорвалась ручная граната, комок грязи ударился о мое лицо, и я почувствовал резкую боль в области рта и носа. Теперь, когда бой закончился, я ощутил во рту вкус крови и понял, что все мое лицо и шея были залиты ею так, что стали липкими. Атака закончилась столь же быстро, как и началась. Небольшая кучка стрелков стояла посреди сцены кровавой бойни, которая напоминала средневековое поле боя, полное стонов, криков умирающих и мертвых солдат.
— Йозеф, старина, твоей голове здорово досталось. Дай-ка гляну! — товарищ начал осматривать мое лицо.
Правая ноздря оказалась оторванной, а в моей нижней губе было несколько небольших металлических осколков. Но не оставалось времени, чтобы поделать с этим что-нибудь прямо сейчас. К нам с криками уже приближалась новая волна русских. Немецким стрелкам пришлось спешно подхватывать оружие и боеприпасы своих павших товарищей и занимать позицию в двухстах метрах от передовой, где к ним присоединились выжившие бойцы из других рот. Я был вынужден оставить свою русскую снайперскую винтовку в тайнике.
Небольшой группе, состоявшей менее чем из двадцати стрелков, повезло меньше. Они не могли добраться до траншеи, занятой мной и моими товарищами, и отчаянно сражались на своей позиции, пока у них не закончились патроны. Тогда пятеро оставшихся в живых вылезли из окопа с поднятыми руками. Их под конвоем увели прочь, по пути ударяя винтовочными прикладами.
И хотя в целом ситуация выглядела безнадежной, но стрелкам удалось отделить пехоту русских от танков. Последние были уничтожены в дуэли с немецкими штурмовыми орудиями 88-й батареи. Таким образом, прорыв в немецкий тыл на их участке был ликвидирован. Уцелевшие пехотинцы услышали по радиосвязи, что два штурмовых орудия отправлены им на поддержку. С их прибытием полк должен был ринуться в немедленную контратаку, чтобы вернуть свои прежние позиции. А пока нужно было держать оборону. Обе противоборствующие стороны постарались перегруппироваться. Я теперь был вооружен обыкновенным карабином Mauser К98. Однако мой невероятный талант к точной стрельбе оставался со мной даже без оптического прицела, и я сумел, стремительно делая один точный выстрел за другим, остановить атаку патруля, который выполнял разведку боем. При этом я вел стрельбу, находясь в общей массе своих товарищей, также открывших оборонительный огонь, и это позволило мне не быть вычисленным русскими.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Шокирующие мемуары трех немецких Scharfschützen (снайперов), на общем счету которых более 600 жизней наших солдат. Исповедь профессиональных убийц, сотни раз видевших смерть через оптику своих снайперских винтовок. Циничные откровения об ужасах войны на Восточном фронте, где не было места ни рыцарству, ни состраданию. Им довелось воевать на различных направлениях, и судьбы их сложились по-разному. Объединяет их одно – все они были расчетливы и безжалостны, обладали нечеловеческой выдержкой, позволявшей часами выслеживать цели и выходить победителями из снайперских дуэлей; все они выжили в самых страшных боях Восточного фронта, заплатив за это чудовищную цену – превратившись в законченных убийц.
На боевом счету автора этой книги 257 жизней советских солдат. Это — мемуары одного из лучших Scharfschutze (снайперов) Вермахта. Это — циничные откровения безжалостного профессионала об ужасающей жестокости войны на Восточном фронте, в которой не было места ни рыцарству, ни состраданию.В июле 1943 года молодой пулеметчик Йозеф Оллерберг был ранен под Ворошиловском. В госпитале он решил поэкспериментировать с русской снайперской винтовкой, которая случайно попала ему в руки. Через несколько месяцев он вернулся в свой полк подготовленным стрелком и навсегда поменял воинскую специальность.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.