Немецкие гренадеры - [20]

Я отправился вперед к роте Крааса еще до рассвета. Я очень беспокоился и хотел сам участвовать в атаке. Мы миновали мемориал Первой мировой войны сразу к северу от Монастира (Битолы). Там, на высотах, в чужой земле покоится бесчисленное множество германских солдат. Вдруг я увидел, как 20-мм трассирующие снаряды автоматических пушек, как жемчужные ожерелья, взмыли вверх в горы. Атакующую роту Крааса могли поддерживать только бронемашины.

Мотоциклисты превратились в горных егерей. Всю ночь они карабкались к перевалу по обе стороны дороги и оказались прямо перед позициями противника на хребте. Несколько позиций югославов были обойдены и атакованы с тыла. Довольно энергично командир роты повел своих солдат в атаку, и они быстро овладели позициями сербов на хребре. На удивление значительный вклад в победу внес психологический эффект применения тяжелых орудий. Разрывы снарядов крупного калибра создавали адский шум.

Я увязался за бронемашиной и принял участие в последнем бое за перевал. Группа Ткоча ликвидировала здесь последний очаг сопротивления. Я нашел Хуго Крааса за небольшой часовней и поздравил его с успехом. Несколько сот пленных лежали или стояли перед нами. Сдался целый батальон. Результат был просто непостижимым. Наш батальон на месте противника смог бы выдержать атаки не одного полка, а здесь атаковала (с нашей стороны) одна рота. Командир батальона противника так объяснил нам случившееся. Он сказал: «Когда мои солдаты вчера услышали, что немецкие войска уже достигли Монастира и появятся перед нашими позициями к ночи, их воля к сопротивлению была значительно ослаблена. Сам факт, что нам придется воевать с немецкими солдатами, нервировал мой батальон. Ваша «бомбардировка» (имелся в виду обстрел из тяжелых пехотных орудий) довершила дело».

С гребня перевала мы смотрели вниз на матовый блеск голубого озера Пресна на юго-западе. А с горы Пелистер (2600 метров) были видны и яркие огни Флорины. Город был наш еще до того, как противник узнал, что его окруженный на перевале Джяват батальон сдался. У нас не было под рукой свободных мотоциклов, но несколько бронемашин были готовы спуститься в долину и застать противника врасплох. В то время как мы медленно, на ощупь пробирались вниз, следуя поворотам серпантина дороги, рота Крааса собралась и ожидала свои машины. Мы добрались до долины, не встречая противника, и устремились к городу Охрид. Я был в бронемашине Бюгельзака – этот обершарфюрер СС был командиром моей лучшей разведгруппы и прекрасно ориентировался в складывающейся ситуации.

Убегавшие сербы устремились прочь от дороги и искали укрытия в зарослях. Другие побросали оружие и двинулись к перевалу. В данном случае мы не могли останавливаться; мы должны были войти в город и воспользоваться замешательством. Под пулеметными очередями дорога становилась свободной. Фактор внезапности сработал на 100 процентов. Уже через несколько минут мы пускали в небо красные ракеты. Рота Крааса в скором времени ворвалась в город и направила разведывательные группы в горы к западу от Охридского озера, чтобы установить связь с итальянцами. В течение нескольких часов это было сделано. Первая задача разведывательного батальона была выполнена быстро, успешно и без лишних потерь. Я гордился своими солдатами и знал, что во всем мог на них положиться.

Я доложил о последнем успехе своего батальона командиру «Лейбштандарта» в Монастире (Битоле) и вместе с ним отправился в роту Шредера, где мы встретились с командиром 1-го батальона «Лейбштандарта «Адольф Гитлер», штурм– баннфюрером СС Виттом. Его батальон получил приказ взять ключевые позиции британцев, оборонявших перевал Клиди, давая таким образом осуществить прорыв «Лейбштандарта» и 9-й танковой дивизии. Новозеландцы и австралийцы как следует окопались на горном склоне перевала Клиди. У противника было время, чтобы создать здесь внушительную систему обороны.

У их артиллерийских наблюдателей был широкий обзор равнины, на которой должны были появиться наши войска. Монастир (Битола) был своего рода шлюзом, перекрывающим путь с перевала Клиди, а перевал – воротами из Югославии в Грецию. На стороне противника были все преимущества. Многочисленные минные поля на перевале исключали атаку бронетехники. Брать высоты нашей пехоте пришлось в тяжелом бою.

Вторжение в Грецию

Солнечный летний день, как это часто бывает в горах, сменился дождливым вечером, а затем ледяным холодом ночи. Снег покрыл склоны. Солдаты 1-го батальона «Лейбштандарта «Адольф Гитлер» столкнулись со значительно превосходящими силами противника. Он основательно окопался в ожидании нашей атаки.

Это произошло на рассвете 12 августа. Свист тяжелых снарядов разорвал тишину. Тяжелые зенитные орудия начали уничтожать обнаруженные очаги сопротивления, самоходные орудия покатились вперед. Я стоял у оптической трубы, наблюдая за атакой 1-й роты моторизованной бригады СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» под командованием оберштурмфюрера СС Герда Пляйса.

С горы все еще градом сыпались выстрелы; вся вершина была в дыму, а в воздухе пахло землей и порохом. Вдруг огонь артиллерии прекратился. Пехота ринулась в атаку, пробираясь вверх по горе. Тяжелые самоходные орудия из долины взбирались вверх по склонам. Мы с изумлением смотрели, как самоходки двигаются вперед. Они были все выше и выше, а потом включились в бой. Никто не думал, что их можно будет здесь использовать, но теперь они были там, наверху, оказывая неоценимую поддержку пехоте.