Немецкие диверсанты - [77]

– Оставьте достаточно места, чтобы, когда болота будут исследованы, обозначить неправильное расположение пункта, куда будут направлены две вооруженные группы, – сказал я ему.

Я диктовал приказы сам. Албрихт, расположившись на капоте грузовика, исписал несколько страниц, тренируясь в имитации подписи, пока результат не устроил его. Даже сам генерал не смог бы определить, что подпись сделана не его рукой. Потом он подошел и протянул мне бумаги. Последние пятьдесят показались мне совершенными – каракули причудливой формы. Я протянул ему приказы, и он подписал их. Затем я присоединил их к карте и стал нетерпеливо ждать возвращения Вилли.

Становилось совсем поздно. Сумерки сгущались, начинало темнеть, и мы включили фары для освещения. Кроме всего прочего, меня волновала судьба ребят, оставшихся в Одессе. Я не собирался задерживаться здесь столь долго, но теперь не мог позволить рыбе сорваться с крючка. Я снова и снова смотрел на часы. Десять минут девятого. Пока, к счастью, не видно танков, но и от Вилли никаких знаков.

Я оглянулся и посмотрел на дорогу. Пехота продвигалась в сторону фронта, сейчас их уже шли тысячи, все своим ходом. Они катили пулеметы, несли гранатометы и другое оружие. За последние полтора часа мимо нас, наверное, прошли две дивизии. Я знал, что все они пройдут еще около пяти километров, пока не займут свои места в создании железного кольца. Те, кто сейчас шли мимо, были из штрафного батальона. Их сопровождали машины с вооруженной охраной, а у них самих не было даже винтовок. Я хорошо знал, что они станут пушечным мясом, и потому мне было жаль их. Когда русские пойдут в атаку, они растянут штрафной батальон в длинные ряды, прикрывая им пехотинцев и танки. Как стадо, идущее на скотобойню. Основной их задачей было обезвредить заминированные немцами поля – двигаясь по ним и защищая своих солдат до тех пор, пока не подорвутся. Если они пытались отступить, то расстреливались своими же, следовавшими позади пехотинцами. «Счастливчики», случайно оставшиеся в живых, могли перейти на немецкую сторону и сдаться в плен. Я точно не уверен, но предполагал, что в этом батальоне находились разные люди – от мелких воришек до убийц. У меня щемило сердце, глядя на них. У этих солдат не было ни надежды, ни хотя бы маленького шанса.

Я отвернулся и посмотрел в сторону болот. Яркий свет фар приближался в нашем направлении, и, без сомнений, это был Вилли. Вот они проехали реку, и уже через полминуты машина затормозила прямо перед моим носом. Из окна высунулся Вилли:

– Мы успели?

Я кивнул.

– У нас стоит человек в двух километрах отсюда, внизу, на дороге, ведущей к Одессе. У него мотоцикл, который мы забрали у тех, кто здесь находился перед нами, и, как только он заметит первый танк, ползущий по дороге, он немедленно примчится и доложит.

– Надеюсь, они скоро будут. Уж очень мне хочется вернуться в Одессу перед тем, как там все рванет.

– Мы будем там вовремя, думаю – успеем.

– По-моему, я слышу шум, – сказал Вилли. – По крайней мере, очень похож на то, чего мы ждем.

Мотоциклист затормозил у машины, резко накренившись набок.

– Танки менее чем в двух километрах отсюда. Движутся на средней скорости, – доложил он.

– Значит, у нас есть в запасе примерно двадцать минут. Сколько их? – спросил я.

– Они движутся двумя колоннами, и обе колонны – на расстоянии полукилометра друг от друга.

– Какое количество танков, ты, идиот? – закричал я.

– Сорок восемь «Т-36», четыре танка «Иосиф Сталин», шесть «катюш» плюс двадцать грузовых машин с боеприпасами и продовольствием в первой колонне и примерно столько же – во второй.

– Боже! – произнес я, обратившись к Вилли. – Этого достаточно не только чтобы смести всю нашу группу, но вообще все войска загнать обратно в Германию. Одна надежда, что ваша скромная поездка на болота оправдает себя. Какой длины дорога?

– Приблизительно девятнадцать-двадцать километров.

– Есть дороги, ведущие в южном направлении?

Вилли засмеялся:

– Если бы ты был рыбой, но только маленькой или лягушкой, то, может быть, тебе удалось пробраться на юг. Там только одна тропа, ведущая на север, возможно, на северо-восток. Вся она покрыта торфом и заросла бурьяном. Около километра она довольно твердая, но дальше вязнешь в болоте.

– Понятно, – сказал я. – Туда мы и направим танки. Как мы можем блокировать обратную дорогу к мосту и реке?

– В трех километрах отсюда есть участок дороги, по обеим сторонам которой растут высокие сосны. Их можно подорвать снизу, они попадают, перекрыв дорогу на километр-полтора. Чтобы расчистить дорогу, им понадобится неделя.

– Отлично. Теперь дай взглянуть на карту.

Он развернул ее, и даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что она соответствует карте патрульного. Мы уже слышали грохот приближавшихся танков, но у нас еще было много времени. Из-за машин, возвращавшихся с фронта в данный момент, движение было сильно затруднено, и уже становилось ясно, что колонна примет решение двигаться по обочине дороги. Но они продолжали двигаться со скоростью пять километров в час, и это добавляло нам дополнительных десять минут. Я попросил Бока принести приказы с приложенной к ним картой и в то же время попросил Вилли уточнить расстояние от поворота на северо-восток до моста.