Немецкая машина футбола - [99]

Приезд команды в Бразилию был специально запланирован на дневное время, чтобы по максимуму использовать эффект незнакомой обстановки. Пересекая реку Жоау да Тиба на ветхом пароме, игроки стояли с открытыми от удивления ртами. «Было очень тихо, так что можно было впитать всю атмосферу в себя, – говорит Мертезакер. – Момент получился волшебным. Чувствовалось, что пересекая реку, попадаешь в какое-то особенное место». На пароме он стоял рядом с Бенедиктом Хёведесом; этого ритуала они придерживались на протяжении всего турнира, всегда вставая на одно и то же место.

Мертезакер, Филипп Лам, Мирослав Клозе и Бастиан Швайнштайгер были назначены старшими в каждом из четырех домов. «Мы сели все вместе и сказали: мы одна команда и хотим устроить тут нечто выдающееся, – говорит Мертезакер. – Как это можно устроить? План сработает, только если оставишь позади все предубеждения и предвзятость». Сказать легче, чем сделать. «Но мы и правда приняли такой настрой. Четверо из нас размышляли о том, как можно обустроить дома так, чтобы все были довольны, но еще и так, чтобы привнести какую-то новую струю и добавить разнообразия. Иначе одни и те же люди общались бы друг с другом постоянно».

Базовый лагерь сборной стал экспериментом в области социальной инженерии. Четверо «старшин» внимательно распределили оставшихся 19 игроков так, чтобы избежать формирования фракций по клубным цветам или возрастным признакам. «Wohngemeinschaft» (коммуну) игрока «Баварии» Швайнштайгера, к примеру, населяли записной фанат (и игрок) дортмундской «Боруссии» Кевин Гросскройц, двое представителей заклятых врагов BVB из «Шальке 04» (Бенедикт Хёведес и Юлиан Дракслер), голевая машина по фамилии Мюллер и Маттиас Гинтер из «Фрайбурга». «Других вариантов и не было, – говорит Мертезакер. – Было очевидно, что мы должны установить отношения, которых раньше не существовало. Имело место соперничество, отчасти по причине конкуренции между «Баварией» и «Боруссией» в клубных турнирах. Соперничество – это нормально, но оно может стать ядом для национальной сборной. Распределение игроков по домам предотвратило это. Чемпионат мира заслуживал подобного подхода. Ему нужно было это решение. До этого все было нормально. Но никто не говорил: «Я за тебя в огонь пойду, я порву все жилы ради тебя!»

Трое игроков «Арсенала» – Мертезакер, Лукас Подольски и Месут Озил – квартировали вместе. «Мы хорошо поладили, а «Арсенал» был нейтральным клубом по отношению к другим, так что нас разделять не пришлось», – говорит Мертезакер.

В телевизорах, что стояли в номерах, было только два канала (ARD и ZDF, два общественных телеканала Германии). Игроков подстегивали к общению, предлагали приходить к главному барному месту у бассейна смотреть футбол с остальными. Бирхофф говорит: «Это была наша маленькая галльская деревушка. Все происходило на улице, вокруг бассейна – завтрак, обед, ужин, общение игроков с Йоги, процедуры у физиотерапевтов. Это был новый, непохожий стиль совместной работы, но для команды он был правильным выбором. Люди часто говорят о современном футболе, но для меня быть современным – значит также иначе смотреть на процесс коммуникации друг с другом, то есть придавать куда меньше значения иерархии, как это было в футболе в прежние времена».

Мертезакер говорит: «Обычно сидишь в своем маленьком номере с лэптопом и надеешься, что у тебя не случится приступа клаустрофобии. Но Campo Bahia оказал особенный эффект на нас с самого начала. Ты приезжаешь, спишь в домах, чьи жилые комнаты выходят сразу на пляж, ешь на улице. В первый день в нашем доме обнаружился стол для пинг-понга. Четверо из нас играли на столе, стоя босыми ногами на улице в сорокоградусную жару. После десяти-пятнадцати минут криков пятнадцать человек собирались вокруг стола. Результатом было безудержное веселье и уйма мозолей на ногах. На первой тренировке мы не могли даже нормально бегать, но это не имело значения. Никто не планировал останавливаться». Мертезакер говорит, что жизнь в лагере чем-то напоминала те школьные поездки, в которых весь класс внезапно начинал ладить и нормально общаться: «То были восемь недель наших жизней. У каждого выстроились какие-то отношения с кем-то другим».

Перед отлетом команды на финал в Рио лагерь охватила меланхолия: никто не хотел покидать Campo Bahia после четырех блаженных недель без единого намека на беспокойство. «Мы все договорились вернуться сюда через 20 лет, если выиграем турнир», – сказал Лам. «Нам невероятно повезло, что у нас был этот лагерь, – сказал Хёведес на предпоследней пресс-конференции. – Мы сформировали командный дух, который сильно нам помогал. Все было идеально».

За исключением пары-тройки лишних бокалов после победы над Португалией 4:0, в лагере не произошло ничего и близкого к скандальному за все время турнира. Игрокам дозволялось выпить бокал вина или пива вечером, объяснял Бирхофф, но, в отличие от прошлых турниров, когда абсолютная скука часто вела к тому, что игроки и представители тренерского штаба регулярно пропускали стаканчик-другой на ночь, в Campo Bahia все ходили в расслабленном, добродушном настроении, которому способствовал пейзаж невыразимой красоты, ровный ритм жизни северной Бразилии и ранние восходы солнца.