Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года - [70]

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Д-р Штамер, Суд рассмотрит Ваше предложение относительно дополнительного свидетеля в половине третьего.

Д-Р ШТАМЕР: Да, сэр. Теперь я вызываю в качестве свидетеля генерал-лейтенанта Оберхаузера.

[Свидетель Оберхаузер встает.]

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Сообщите, пожалуйста, Ваше полное имя?

ЮГЕН ОБЕРХАУЗЕР (СВИДЕТЕЛЬ): Юген Оберхаузер.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Повторяйте за мною присягу: я клянусь Богом - Всемогущим и Всезнающим - что я буду говорить чистую правду, только правду и ничего кроме правды.

[Свидетель повторяет присягу.]

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Вы можете сесть.

Д-Р ШТАМЕР: Генерал, какую должность Вы занимали во время войны?

ОБЕРХАУЗЕР: Я был командующим связью в армейской группе во время польской кампании, в группе армий «Север»; затем, во время Западной кампании, в группе армий «В»; и затем, в русскую кампанию, в группе армий «Центр».

Д-Р ШТАМЕР: Когда Вы и Ваш штаб оказались в районе Катыни?

ОБЕРХАУЗЕР: Где-то в сентябре 1941 года.

Д-Р ШТАМЕР: Где расположился Ваш штаб?

ОБЕРХАУЗЕР: Мой штаб был расположен в непосредственной близости от командующего группы армий; то есть около 12 километров на запад от Смоленска, около железнодорожной станции Красный Бор.

Д-Р ШТАМЕР: Был ли 537-й полк под Вашей командой?

ОБЕРХАУЗЕР: Полк 537 был непосредственно под моей командой.

Д-Р ШТАМЕР: Какова была задача полка?

ОБЕРХАУЗЕР: Полк имел задачу установления как телеграфной, так и беспроволочной связи между командованием группы армий и подчиненными ему армиями и подразделениями.

Д-Р ШТАМЕР: Штаб полка располагался рядом с Вами?

ОБЕРХАУЗЕР: Штаб этого полка был расположен около 3, возможно, 4 километров на запад от моего расположения.

Д-Р ШТАМЕР: Можете ли Вы дать нам более подробную информацию о точном местонахождении штаба 537-го полка?

ОБЕРХАУЗЕР: Штаб 537-го полка находился в очень хорошем русском лесном доме. До этого там, наверное, жили комиссары. Он находился на крутом берегу Днепра. В стороне от дороги, возможно, в 400 или 500 метрах. Думаю, километрах в 4-х на запад от меня, по главной дороге Смоленск- Витебск.

Д-Р ШТАМЕР: Кто был старшим в полку после взятия Смоленска?

ОБЕРХАУЗЕР: После взятия Смоленска командиром полка был полковник Беденк.

Д-Р ШТАМЕР: До какого времени?

ОБЕРХАУЗЕР: До ноября 1941 года.

Д-Р ШТАМЕР: Кто был его преемником?

ОБЕРХАУЗЕР: Его преемником был полковник Арене.

Д-Р ШТАМЕР: До какого времени?

ОБЕРХАУЗЕР: Приблизительно до сентября - быть может, августа - 1943 года.

Д-Р ШТАМЕР: Как долго Вы сами находились в районе Катыни?

ОБЕРХАУЗЕР: Я был там до переезда штаб-квартиры командования группы армий дальше на запад.

Д-Р ШТАМЕР: Каковы были Ваши отношения с командирами этого полка?

ОБЕРХАУЗЕР: Мои отношения с полковыми командирами были весьма тесными как по службе, так и вне ее, поскольку я был первым командиром этого полка. Я сам формировал полк и был к нему очень привязан.

Д-Р ШТАМЕР: Вы лично часто посещали Днепровский Замок?

ОБЕРХАУЗЕР: Я часто бывал в Днепровском Замке; обычно раз или два в неделю.

Д-Р ШТАМЕР: Часто вызывали командиров?

ОБЕРХАУЗЕР: Командиры бывали у меня чаще, чем я у них.

Д-Р ШТАМЕР: Известно ли Вам что-нибудь о том, что около Смоленска, в 25-45 километрах на запад, были три русских лагеря, где содержались польские военнопленные...

ОБЕРХАУЗЕР: Я ничего об этом не знал.

Д-Р ШТАМЕР: ... которые попали в руки немцев?

ОБЕРХАУЗЕР: Я никогда ничего не слышал об этом.

Д-Р ШТАМЕР: Существовал ли приказ, предположительно исходивший из Берлина, о том, что польские военнопленные должны быть расстреляны?

ОБЕРХАУЗЕР: Нет, такого приказа никогда не было.

Д-Р ШТАМЕР: Издавали ли Вы сами когда-либо такой приказ?

ОБЕРХАУЗЕР: Я никогда не отдавал такого приказа.

Д-Р ШТАМЕР: Известно ли Вам, чтобы полковником Беденком или полковником Аренсом такой расстрел был осуществлен?

ОБЕРХАУЗЕР: Неизвестно, но я считаю это совершенно невозможным.

Д-Р ШТАМЕР: Почему?

ОБЕРХАУЗЕР: Во-первых, поскольку такой приказ должен был бы обязательно пройти через меня, поскольку я был прямым начальником над этим полком; и, во-вторых, поскольку, если такой приказ был бы дан по не известной для меня причине и передан полку по какому-то неведомому каналу, командиры наверняка позвонили бы мне или сказали при встрече: «Генерал, нам приказали что-то непонятное».

Д-Р ШТАМЕР: Вы знаете старшего лейтенанта Ходта?

ОБЕРХАУЗЕР: Да, я знаю его.

Д-Р ШТАМЕР: Какую должность он занимал в 537 полку?

ОБЕРХАУЗЕР: Ходт замещал разные должности в полку. Как правило, его посылали вперед, поскольку он был особенно квалифицированным офицером - в особенности, что касалось технической квалификации - для подготовки нового местоположения полка. Он, таким образом, был начальником передовой партии, так называемой технической роты, для того, чтобы готовить новое расположение полка; затем он был полковым экспертом по телефонным системам, имеющим дело со всем, что касается телефонной и телетайпной связи с командованием группы армий. В моем штабе он замещал должности каких-либо из моих офицеров во время их отсутствия.

Д-Р ШТАМЕР: Он также был начальником передового подразделения при переезде в Катынь?

ОБЕРХАУЗЕР: Этого я сказать не могу. Могу лишь сказать, что я лично слышал от своего начальника штаба, что он послал вперед офицера после того, как стало ясно, как располагать штаб-квартиру; что офицер этот действовал от моего имени, поскольку я был еще на старом месте, он готовил переезд так, как я хотел, с точки зрения командующего связи. Я не знаю, кто был старшим в этом передовом подразделении тогда, но вполне возможно, что им был старший лейтенант Ходт.