Немцы на государственной службе России. К истории вопроса на примере освоения Дальнего Востока - [44]

В управе его высокопревосходительство предложил городскому голове Курбатову доложить о порядке расходования отпущенной г. Николаевску по высочайшему повелению от 20 августа 1904 г. беспроцентной ссуды в 100000 рублей на покупку для местного населения продовольственных припасов и предметов первой необходимости. Так как по расходам означенной ссуды городской управой не ведется отдельного счета, то голова не мог ответить на предложенный ему вопрос. При посещении мною, по приказанию генерал-губернатора, на следующий день (5 августа) управы, для более близкого ознакомления с городскими сметами и с положением городского хозяйства, я просил г. Курбатова дать мне справку, в виде отдельного счета, расходам, произведенным из упомянутых 100000 рублей. Представленная вследствие сего головой прилагаемая ведомость о продуктах, заготовляемых Николаевской городской управой, составленная в оправдание расходов, произведенных из правительственной ссуды в 100000 рублей, не дает никакого представления об оборотах означенной суммы и прибылях города при продаже заготовленных продуктов…». И дальше усердный Миллер подробно описывал все неприглядное обращение с деньгами из казны и неустройства города[330].

«…В тот же день, – продолжалась запись А.К.Миллера, – я ездил по приказанию генерал-губернатора в находящуюся в 4 верстах от города колонию прокаженных. К моему приезду в колонию прибыли исполняющий обязанности врача колонии Николаевский городской врач Каценеленбоген и председатель хозяйственного комитета колонии уездный начальник Сахаров. В колонии я осмотрел все помещения, в том числе и амбар, где хранятся, между прочим, присланные недавно супругой генерал-губернатора, собранные ее высокопревосходительством пожертвования в пользу колонии, а именно: одежные вещи, белье, съестные припасы и некоторые аптечные принадлежности. Узнав, что часть съестных припасов, приобретаемая для колонии, хранится в городе на квартире у уездного начальника Сахарова, я просил прекратить подобный ненормальный порядок и хранить все в имеющемся при колонии амбаре, так как ездящий в город за этими продуктами фельдшер колонии тратит лишь понапрасну время и отрывается от своих прямых обязанностей. Равным образом я просил врача обязать фельдшера вести письменную отчетность расходуемым им медикаментам, что до сих пор не делается. Служащей в колонии сестры милосердия Томсон, которая вероятно ближе всего познакомила бы меня с нуждами колонии и обиходом прокаженных, я не застал, так как за несколько дней перед тем она выехала в Хабаровск».

То есть крали везде – даже у прокаженных. И среди нечистых на руку были и Курбатов, и Сахаров, и Каценеленбоген[331], и Томсон…

31 октября 1856 г. высочайше было утверждено Положение об управлении Приморской области Восточной Сибири. Признавалось необходимым образовать из приморских частей Восточной Сибири «особую область под наименованием Приморской области Восточной Сибири». Управление Приморской области разделялось на общее и частное. Общее принадлежало Главному управлению Восточной Сибири и военному губернатору области. Местопребыванием военного губернатора определялся г. Николаевск. Частное управление передавалось в руки окружного и земских судов[332].

Дальнейшие административные преобразования края были связаны с внешнеполитическими соглашениями и договорами. В 1858 г. по Айгуньскому договору между Россией и Китаем Приамурье окончательно было возвращено в состав Российской империи. В соответствии с Пекинским трактатом 1860 г. в состав Приморской области были включены земли обширного Южно-Уссурийского края. В 1861 г. были установлены пограничные столбы на крайнем восточном участке границы между Россией и Китаем. Южная граница Приморской области была доведена до реки Туманган и по ее нижнему течению стала проходить и русско-корейская граница[333].

В 1880-х гг. в Приамурье происходит укрепление административного аппарата, вырос штат чиновников, увеличилась численность размещенных здесь войск. Принципиальное значение для укрепления власти имело образование в 1884 г. Приамурского генерал-губернаторства и вступление в эту должность А.Н.Корфа[334].

В состав генерал-губернаторства вошли Забайкальская, Амурская, Приморская области вместе с островом Сахалин и Камчаткой. Центром края стал Хабаровск. Эта территория была в 5,5 раза больше владений Франции в Европе[335]. И Корф стал здесь первым генерал-губернатором.

Барон Андрей Николаевич Корф происходил из немцев – государственных служащих империи. Он родился в 1831 г., был православным[336]. В последующем сделал успешную карьеру Приамурского генерал-губернатора, а в 1887 г. стал еще и наказным атаманом Приамурских казачьих войск[337].

Как указывали Брокгауз и Эфрон, Корф «заботился о поднятии экономического и образовательного уровня края: при нем увеличилась численность, стал быстро колонизироваться Южно-Уссурийский край, началась разработка залежей каменного угля на Сахалине, а также местных лесных и рыбных богатств; были приняты меры к прекращению котикового промысла на Командорских островах и к развитию морских сношений с Китаем, Японией и Кореей. По инициативе Корфа… открыто много школ и развилась миссионерская деятельности между инородцами».