Немцы и славяне. История противостояния - [6]

Мы оставляем в стороне подробности, сообщаемые разными формами предания, записанного Рудольфом[64], Видукиндом[65], Готфридом из Витербо[66], мы предлагаем вниманию ученых ту форму предания, которая образовалась среди населения страны, служащей именно исходною точкой для наших соображений и предположений.

Автор Голштинской хроники, которая издана недавно по исправному списку[67], как ни небрежно переделывает Гельмольда, замечателен, однако ж, многими особенностями, касающимися преимущественно народных преданий.

После краткого введения, в котором он говорит о войсках Александра Великого и разных кораблях[68], автор хроники продолжает:

«Один из названных кораблей, большой и знаменитый, на котором находились знатнейшие люди, причалил к устью Эйдоры или Сторы и бросил якорь; экипаж его расположился невдалеке от корабля и оттуда беспокоил тюрингов, ибо туземцы не знали еще в то время ни укреплений, ни оружия». Потом рассказывается подробно, как саксы, недовольные своим временным местопребыванием, нуждаясь нередко в средствах продовольствия, вздумали занять прочные жилища, и как им удалось хитростью захватить у тюрингов столько земли, сколько им требовалось. Но тем не менее взаимные недоразумения и пограничные споры не прекращались, тюринги решились, наконец, избавиться от своих соседей и истребить коварным образом пришельцев-саксов. Однако хитрость не удалась, и самих тюрингов постигла та участь, которую они готовили саксам. Саксы частью избили тюрингов, частью прогнали их и таким образом, говорит летописец в заключение своего длинного рассказа, они завладели странами Голштинией, Дитмартией и Стормарией.

Предание это, разукрашенное подробностями во вкусе тогдашнего времени, которым ныне никто не станет придавать значения, есть, конечно, плод народного воображения, однако оно не лишено и исторического основания. Во всяком почти предании кроется зерно исторического события. Следует только отыскать в нем тот факт, который составляет его зародыш. Главный пункт народного сказания заключается не в баснословных обстоятельствах, при которых саксы отделились от войска Александра Великого, не в рассказе о хитрости, посредством которой саксы, причалив к берегу, овладели населенной страною, а в том обстоятельстве, что саксы пришли из-за моря и поселились среди чужого племени на морском берегу. Как Александр Великий, так и тюринги принадлежат к области вымыслов. Нет никаких известий о том, чтобы тюринги жили когда-либо на берегах Северного моря, а потому становится в высшей степени вероятным, что саксы, пришедшие из-за моря, оттеснили от устьев Эльбы не тюрингов, а славян.

Если верно нами подмечен главный мотив, из которого образовалось подобное предание, то в таком случае можно было бы в нем видеть указание на два исторических события – на господство славян на Нижней Эльбе у ее устьев и прибытие саксов, оттеснивших мало-помалу славян с правых берегов Эльбы и берегов Северного моря.

Гораздо яснее определились пограничные отношения по юго-западной линии, на которой соприкасались полабские славяне с саксами. Если бы мы, обозначая юго-западные пределы полабских славян, руководились указаниями Адама Бременского, то нам следовало бы принять Эльбу рубежом, разграничивавшим два соседних племени[69]. Между тем есть в довольно обширной полосе, примыкающей к левому берегу Эльбы, несомненные следы славянских поселений, которые еще доселе сохранились. Так как и другие данные доказывают, что славянский элемент проник довольно глубоко в саксонcкие области ранее XI столетия, то из этого видно опять, как мало достоверны известия, сообщенные Адамом Бременским относительно пределов, до которых распространялись полабские славяне. Правый берег Эльбы[70] составлял в самом деле в известное время линию, которая разграничивала полабских славян от саксов. По всем указаниям и соображениям следует полагать, что полоса по левому берегу Эльбы от Магдебурга до Гамбурга была во владении саксов еще при Карле Великом и что славяне перешагнули ее не ранее IX столетия. По ходу событий, изложенных нами в очерк взаимных отношении славян и саксов при последних Каролингах в Германии, становится в высшей степени вероятным, что славяне стали переселяться на саксонский берег Эльбы именно с конца IX века, так что мало-помалу им удалось овладеть страною от устьев реки Ильмены до устьев реки Оры и утвердиться в ней так сильно, что полабское славянство, истребленное в коренных своих землях между Эльбою и Одрою, сохранило именно в этих новых областях еще и поныне много остатков своей прошедшей жизни.

Так как завоевание прибрежной полосы по левому берегу Эльбы происходило уже в известное нам историческое время и судьбы вновь приобретенных областей тесно связаны с судьбами тех полабских народов, которые ими овладели, то мы пока ограничиваемся здесь только определением пограничной линии между саксами и славянами. Как выше мы старались доказать, что славянский элемент на север и запад простирался далеко за пределы, обозначаемые, с одной стороны, Адамом Бременским и Гельмольдом, с другой – позднейшими историческими исследователями, так и в юго-западном направлении следует на основании несомненных данных передвинуть пограничную линию. Завоевания полабских славян доходили не только до западных пределов Старой марки (Altmark) и до реки Ильмены (в княжестве Люнебургском); они простирались еще западнее на всю полосу, которую образует прямая линия, проведенная от Гамбурга до Брауншвейга и от Брауншвейга до Магдебурга.