Немцы и калмыки, 1942-1945 - [18]

(Антонеску был информирован об этих проблемах и из других источников, так, например, профессор фон Рихтгофен попросил своего родственника, генерал-полковника (позднее генерал-фельдмаршала) Вольфрама барона фон Рихтгофена обратиться в румынскому лидеру с информацией о безобразиях румынов в отношении местного населения в Калмыкии и связанной с этим переменой настроения у населения в худшую сторону, и попросил о принятии мер с его стороны.)

15 ноября 1942 г. по требованию руководителя германской миссии состоялось совещание, в котором приняли участие представители соответствующих отделов Румынского Генштаба и немецкие представители.

В частности, полковник Гаврилеску попросил не использовать в данном контексте слово «грабёж», поскольку румыны под этим понимают «грабительские действия неуправляемых, распущенных банд».

На что подполковник Цёллер заметил ему в самом резком тоне, что речь идёт уже не о выяснении формальностей, а о том, чтобы найти пути и средства прекратить подобные эксцессы и не допустить превращения калмыков в своих врагов.

Германская сторона в конце-концов настояла на своём. Было решено, что румынские части будут следовать правилам группы армий «Дон» с тем, чтобы поведение румынских частей в Калмыцкой степи практически соответствовало немецкому.

Стороны согласились, чтобы:

1. Румынские командиры должны быть информированы о необходимости установления дружеских отношений с калмыками и поставить этот вопрос в своих частях по немецкому образцу.

2. Положения о реквизициях, квартирном размещении, организации и применении служб снабжения, хозяйственной помощи частям в случае необходимости должны быть сформулированы чётко и ясно и

3. Командиры частей, штабные офицеры и тыловые службы должны организовать эффективное сотрудничество по этим вопросам.

5. Общая картина германской оккупации

Тяжёлые бои под Сталинградом и в Калмыцкой степи в ноябре и декабре 1942 года, естественно, отодвинули невоенные проблемы на второй план, поэтому сомнительно, чтобы эти постановления были выполнены. Но они интересны как раз тем, что ради сохранения хороших отношений с калмыками, немцы не останавливались даже перед риском испортить и без того напряжённые отношения со своими румынскими союзниками.

Если смотреть в общем, то мероприятия в Калмыкии были частью принятых в целом — особенно на юге России — искренних забот немецких частей об установлении хороших отношений с местным населением.

Подобные усилия в славянских и великорусских регионах были мало распространены, поскольку официальная политика не оставляла для них места. Редким исключением в этом является организация русской администрации в районе Локоть южнее Брянска, располагавшая собственными вооружёнными формированиями, и которую можно полностью отнести к личной инициативе командующего 2-й танковой армией генерал-полковника Шмидта.

В казачьих и нерусских регионах, там, где идеологические установки пропадали, возникали более благоприятные условия для работы с населением.

Уже в 1941 году крымские татары получили своё национальное самоуправление, хотя многие немецкие инстанции возражали против этого, поскольку татары в Крыму были меньшинством.

В рамках этой же немецкой политики в сентябре 1942 года севернее Кубани между Тихорецком и Азовским морем была создана т. н. «Область Казачьего управления», включавшая в себя 6 районов — Староминский, Уманский, Павловский, Крыловский, Каневский и Новоминский. Под контролем Полевой комендатуры 810 в Уманской была создана казачья гражданская администрация, разбитая на три уровня: село (хутор, станица, селение), район, область, во главе которых стоял атаман с соответствующими правами.

Администрациям этих атаманов были переданы все полномочия по организации полиции, юстиции, финансов, образования, медицины и ветеринарии, дорожных служб, сельского хозяйства, торговли, промышленности и религии.

Было сформировано собственное казачье войско, которое 16 февраля 1943 года избрало полковника Белого походным войсковым атаманом и командующим.

Хотя военные власти имели целью лишь сбор опыта по становлению жизнеспособной местной администрации, при содействии приглашённого советником полковника Тарасенко быстро выявились тенденции, которые ставили своей целью не более и не менее как создание независимого казачьего государства.

Ещё более значительным, чем этот административный эксперимент, было фактическое признание на основе невмешательства независимых республик Карачаевцев и Кабардино-Балкарцев на Северном Кавказе, которые поднялись на борьбу с Советской властью ещё до прихода немцев.

Тому предшествовали самые официальные переговоры с представителями кабардинцев и балкарцев в Нальчике и Пятигорске при участии командующего генерал-фельдмаршала фон Клейста, который после некоторых раздумий одобрил все требования и просьбы этих народов.

Поскольку немецкая сторона не имела каких-либо ясных представлений о возможном местном самоуправлении — только самые общие идеи — между регионами имели место самые большие различия. Их форма сильно зависела от местных обстоятельств, настроения и религии населения, от позиции немецких командующих и прочих факторов.