Немчиновы. Часть 3. Беспокойная зима - [4]

Наташа

Господи, как неудобно. Надо было просто уехать из Москвы и остановиться в каком-нибудь захолустье в гостинице и там в одиночестве зализывать раны. Это все папа, это он настоял, чтобы я ехала в Сосновск. Теперь я повисла камнем на шее у этих милых людей. Как неудобно, у них свои дела, а они вынуждены возиться со мной.

Я сбежала из Москвы, потому что мне было страшно, безумно страшно. Некогда было собираться, некогда одеваться в подходящую одежду, да и одежды-то по сути не было. Все осталось в квартире, где когда-то, в другой жизни, я жила с мужем. Мне казалось, сначала я все-таки любила его… или нет, я никогда не любила своего мужа. Вышла замуж, потому что этого хотела моя мать. Папа, как всегда, молчал, но явно не одобрял мой брак. Поначалу было все ничего, а потом муж превратился в животное. Позавчера он избил меня, схватил нож и довольно глубоко порезал мне руку. Как я только сумела убежать? До сих пор мне кажется, что Владислав гонится за мной. Как стыдно, у меня все тело в синяках, шею я замотала шарфом, но дома-то придется его размотать. Стыдно, очень стыдно. Очень стыдно, что я нагрубила Юрию Пантелеевичу, когда он предложил мне помочь с машиной. Какой он замечательный, как здорово работает с детьми. Но маме он бы точно не понравился – нет лоска и по-французски, наверное, не говорит. В юности мне очень хотелось быть учительницей, но мама не разрешила. Почему я послушалась? Почему я все время делаю то, что она скажет? Я должна изменить свою жизнь. Мама сейчас в Париже и до Нового года не вернется. Папа обещал, что ничего ей не расскажет. У меня есть время все обдумать и решить, как жить дальше.

Я и не заметила, как мы подъехали к старинной усадьбе, оказавшейся жилым домом. Когда мы вошли, нас встретил седовласый господин, отрекомендовавшийся Виталием Петровичем Немчиновым, и двое карапузов, которые одновременно закричали:

– Ма, па! Мы в углу стоим, нас дедушка поставил, мы дрались, но мы больше не будем.

– Дедушка вас наказал, вот и просите у него прощения. – Валя оказалась строгой мамой. Дети умоляюще посмотрели на деда.

– Еще семь минут осталось, стойте, сколько раз уже давали слово не драться.

– Все из-за тебя! – одновременно сказали карапузы и стукнули друг друга.

– Сейчас папа еще добавит, – Вадим Витальевич постарался сделать голос строгим. Карапузы мгновенно исчезли. Правда, не успели мы раздеться, как раздался крик:

– Дедушка, а семь минут уже прошли?

– Нет, еще пять минут осталось. – Виталий Петрович засмеялся.

– Чего не поделили? – поинтересовался Вадим.

–Рекса рисовали, поспорили, у кого лучше вышло?

– Ну и кто лучше нарисовал?

– Трудно сказать, сам посмотри, рисунки в детской. Добро пожаловать в дом Немчиновых, – Виталий Петрович обратился ко мне. – Валюша отведет вас во флигель. Там тепло, и вам будет удобно. Юра звонил, рассказал, что вы больны. Анечка, его мама, – врач, приедет и осмотрит вас. Если у вас температура, то, вероятно, вам будет удобнее поужинать у себя в комнате.

Меня отвели во флигель. Боже мой, как здесь красиво и уютно. Валя сказала, что соседнюю комнату приготовили для папы. Скорей бы он приехал. Валя принесла мне теплую пижаму, халат и шерстяные носки. Неужели я все-таки куда-то приехала, могу раздеться, лечь и спать, спать…

Сквозь сон я почувствовала, что кто-то подошел к моей постели. Это оказались Валя и мама Юрия Пантелеевича – Анна Александровна. Она положила мне руку на лоб, и я почувствовала себя, как в детстве. Не знаю почему, но я заплакала.

– Девочка, ты вся горишь, не плачь, все хорошо, мы тебя в обиду не дадим. Подлечим, и будешь как новая, назло врагам. Ой-ей-ей. Кто ж так тебя? Если хочешь, я тебе официальную справку напишу про все твои синяки.

– Спасибо, у меня муж наркоман, это он меня избил, я еле убежала. Соседи помогли, услышали мои крики и полицию вызвали. А полиция отвезла меня в травмпункт. Там все записали, я справку получила и на развод подала.

– Наташа, я гинеколог, тебе по этой части помощь не нужна?

– Нет, слава богу, секса у нас не было, вот только рану на руке посмотрите, пожалуйста.

Когда Анна Александровна развязала бинт, то я увидела, что началось воспаление, может, и температура у меня от этого поднялась. Анна Александровна только руками всплеснула и начала работать. Валя помогала. Что бы я делала, если бы оказалась одна в гостинице. Я заплакала еще сильнее.

– Все, все… Все уже прошло. – Анна Александровна поцеловала меня в лоб. – Теперь пить лекарства, кушать и спать. Завтра будет полегче. Главное, здесь ты в безопасности. Спи, девочка, – и я заснула.

Юра

Когда мама и Валя вышли от Наташи, я увидел, что они чем-то сильно встревожены, но как я ни пытался выяснить, что там такое произошло с моей гостьей, ничего у меня не получилось. Мама всегда строго соблюдает врачебную тайну.

За ужином Валюшка стала жаловаться, что на улице холодно. Как-то Мишка открыл глаза Вадиму, что окружающие вовсе не считают нас богатыми. Якобы Витька Пименов из Мишкиного класса много раз ему говорил, что или Вадим денег на Валюшку жалеет, или их у него не так уж и много. Во-первых, Валя скромно одевается, шуба у нее из мутона, и брюликами она не обвешивается, а во-вторых, ездит Валя на «Киа Рио», а не на БМВ. Вадим оскорбился до глубины души. Помню, он долго возмущался, как такое вообще кому-то могло прийти в голову. Может быть, кто-то считает, что он и для детей денег жалеет. На самом деле Вадим старается, чтобы у Валюшки все было по высшему классу. Сложность в том, что Валюшка не всегда чувствует себя комфортно в том, что по высшему классу.