Нелюди - [44]

Джоан знала о том, что Сэнфорд не дурак выпить, еще до свадьбы, но наивно полагала, что семейная жизнь все изменит. Однако они прожили вместе уже тринадцать лет, но на него ничего не действовало. Его не останавливало даже присутствие детей, а их у Бермонов было четверо. В конце концов он однажды допился до такого состояния, что и сам потом горько жалел об этом. Зато с того дня начался долгожданный поворот в его жизни. Джоан тоже не могла забыть этого случая и каждый раз вздрагивала, когда перед ее мысленным взором всплывали подробности того инцидента…

В тот день Берманов пригласили на собрание акционеров страховой компании в Нашвилле, где чествовали Сэнфорда как одного из выдающихся работников фирмы. Джоан понимала, что одной из причин пьянства ее мужа было его стремление каким угодно образом сбросить напряжение и усталость от деловой жизни — ведь ему всегда хотелось быть первым буквально во всем, и он стремился любыми средствами добиться признания и успеха. А понимая все это, Джоан уже не могла, как прежде, беспечно радоваться постоянным удачам своего мужа и принимала его продвижение по службе и бесконечные награждения со смешанными чувствами — временами ей даже казалось, что именно из-за них и начались в семье первые разногласия. Сэнфорд частенько сердился на нее за то, что она не рада его успехам и не поддерживает его в трудной борьбе с конкурентами.

Прямо в день приезда во время банкета Сэнфорд умудрился нализаться так, что у него начались галлюцинации. Ему показалось, что у всех официантов спрятаны под одеждой пистолеты и ножи, и они незаметно достают их за спинами гостей. После первого замечания о том, что будто бы он лично видел, как взметнулся клинок кинжала за спиной у одного из его коллег, окружающие нервно рассмеялись, приняв это за неудачную шутку. Но Сэнфорд не успокоился. Теперь он вообразил, что если официантам не удастся застрелить или зарезать его, то они обязательно подмешают в угощение яд. Поэтому, когда подали горячее, он вскочил со стула, сбросив при это на пол свою тарелку и стакан, и, шатаясь, вышел из зала.

Уговорами и мольбами Джоан удалось затащить его в ближайший мотель и уложить в постель. Но буквально через пять минут Сэнфорд вскочил и заявил, что чувствует, будто именно в этой кровати совсем недавно кого-то задушили, и если они с Джоан немедленно не убегут из номера, то убийца обязательно вернется и прикончит их обоих. Джоан тщетно пыталась успокоить мужа. Но в его глазах появился уже нездоровый блеск, и теперь он в открытую пил водку прямо из горлышка бутылки, которую каким-то образом успел прихватить со стола. Сэнфорд начал настаивать на том, что им надо срочно позвонить в полицию, и тогда она решила, что это единственный способ избавиться от него — сама Джоан уже не могла справиться с разбушевавшимся мужем. Прибывшие полицейские обнаружили в номере весьма неприглядную картину: Сэнфорд в одних трусах кругами бегал по комнате и громко выкрикивал какую-то чушь. При этом от него нестерпимо разило водкой. Заметив стражей порядка, он завопил что-то про убийцу-душителя, а потом и их обвинил в тайном заговоре против него самого. Полицейским не оставалось ничего другого, как только оштрафовать его за нарушение общественного порядка и забрать в участок для протрезвления. До утра Сэнфорда заперли в камере. Что он там испытал и какие видения приходили в ту ночь в его безумную голову, Джоан не знала, но именно с этого момента в нем произошли перемены. Сэнфорд говорил только, что это были самые страшные часы в его жизни. Очевидно, демоны, рожденные воспаленным мозгом пьяницы, и в самом деле не на шутку перепугали Сэнфорда и сделали с ним то, чего не смогла сделать Джоан за долгие годы их совместной жизни. Теперь он больше не стремился быть первым всегда и во всем. И Джоан считала, что это даже к лучшему. Она была очень довольна его неожиданным преображением, хотя и боялась, что оно может оказаться временным. Сэнфорд начал ходить на собрания Общества Анонимных Алкоголиков, а кроме того Джоан вместе с ним посещала Аниту Уолш, надеясь, что та поможет ее мужу вскрыть корни своей болезни и навсегда избавиться от пристрастия к спиртному.

…Сэнфорд Берман мрачно рассматривал всех присутствующих. «Умники! — рассуждал он. — Куда не ткнешься — везде находится куча умников. Даже на этих сеансах, черт бы их побрал». Сейчас в категорию «умников» попали сами Уолши, Пирсоны и Андри Уорнак. Всех остальных — то есть Берманов и Харрисов — Сэнфорд классифицировал, как «простаков». Туда же он причислил и Гарви Уорнака за то, что тот все время отмалчивался.

Сэнфорд всю свою жизнь делил людей на «умников» и «простаков». «Умники» — это те, кто всегда старается быть правильным и сдержанным. Иногда даже создается впечатление, что эти люди никогда не ходят в туалет. Остальные — «простаки» — это обычные люди со всеми нормальными свойствами и недостатками.

В страховом бизнесе «умники» всегда ведут переговоры с крупными компаниями, а «простаки», к которым относился и сам Сэнфорд, занимаются страхованием личного имущества.

Уже много лет Сэнфорд втайне мечтал прибиться к «умникам», но те будто и не замечали его, хотя по результатам работы его показатели были ничуть не хуже. Но сколько бы премий ни получал Сэнфорд за свои выдающиеся достижения, «умники» продолжали смотреть на него свысока. Для них он был черной костью. Ведь «умнику» достаточно заключить за год один-единственный договор с какой-нибудь крупной фирмой и сорвать себе приличный процент комиссионных, в то время как Берману приходилось обежать не одну сотню клиентов, чтобы заработать такую же сумму. И поэтому он находил утешение в бутылке. Вино придавало ему уверенности в себе, и после нескольких рюмок Сэнфорд прочно укреплялся в мнении, что никто не посмеет усомниться в том, что он такой же полноценный член общества, как и все остальные.