Нелюдь - [3]

– Имею право. У меня сегодня выходной. И завтра тоже.

– Ну да. Я еще подумал: как ты в таком прикиде своих клиентов стрижешь?!

Валентина посмотрел на любовника как на умалишенного.

– Максик, я же переодеваюсь. У меня классная рубашка с вышивкой под «вестерн» и приличные джинсы… Я тебе как-то показывала, помнишь? Никто ни о чем не догадывается, поверь.

С этими словами он достал из внутреннего кармана «косухи» блеснувшую никелем фляжку, поболтал в воздухе:

– Хочешь?

– Я за рулем, дурочка.

– Понятно.

Валентина убрал флягу обратно.

– Ну, а где наш клиент?

– Клиентка, – поправил любовника Макс. – Щас будет. Слада! Фью-фью-фью!

Спустя несколько секунд дворняга выглянула из гаража. Пасть собаки была открыта, она тяжело и прерывисто дышала.

– Что на этот раз? – вполголоса спросил Валентина.

– Иниазол, – отозвался Макс.

На худое лицо Валентины легла тень озабоченности.

– А метапромидол давал? – задал он вопрос. – Это противорвотное средство. Иначе она все выблюет.

Макс покачал головой.

– Пусть блюет, – сказал он спокойно. – Куда она денется?

Видя, что собака не собирается покидать гараж, парень направился к ней.

– Надень перчатки, милый, – крикнул вслед Валентина, но Макс уже тащил псину наружу. Слада вяло упиралась, жалобно поскуливая, но молодой человек без труда справился с беременной собакой. Швырнув ее возле ящика, он достал смартфон, нажав на ярлычок «камера».

– Рано, – заметил Валентина. – Еще минут десять.

Собака молча смотрела на парней, из приоткрытой пасти безостановочно капала слюна, образовывая на земле мутные лужицы. По грязному телу животного волна за волной пробегала крупная дрожь.

– Еще есть классная штука, делизалис называется, – снова заговорил Валентина. – Надо попробовать как-нибудь…

Слада жалобно тявкнула, и они весело рассмеялись, словно услышав остроумную шутку. В прозрачных глазах животного застыл недоуменный страх, который постепенно вытесняла боль. С огромным трудом собаке удалось встать, разбухший живот тянуло вниз. Псина попыталась сделать несколько шагов, но ее занесло влево, и она, не удержавшись, завалилась на бок.

– Притащи ее обратно, – велел Макс, держа перед собой камеру.

Валентина скорчил рожицу.

– Максик, она такая грязная, – поморщился гей.

– Давай, давай. Вечером я тебя отмою.

С огромной неохотой Валентина напялил на руки кожаные перчатки с обрезанными пальцами и подошел к дрожащей собаке.

– Бедненькая, – вздохнул гей. – А щенята твои, наверное, вкусные? Отдашь их мне?

Он наклонился и, ухватив собаку за обрубок хвоста, не без усилий поволок ее к Максу. Слада взвизгнула, дрыгая лапами. Ее глаза начали затягиваться молочной пленкой, облезлые бока раздувались, словно кузнечные мехи, из глотки доносились клокочущие звуки, как если бы там закипал чайник.

– Я гляжу, ты возбудился, – вкрадчиво произнес Валентина, плотоядно глядя на джинсы Макса. Туда, где выпячивался упругий бугорок. – Хочешь, мы сделаем это здесь? Прямо тут, среди разбитых бутылок и собачьего дерьма?!

Он шагнул к Максу, нежно погладив паховую область любовника.

– Если ты брезгуешь, я могу тебе отсосать, – жарко прошептал он, обдавая Макса запахом виски с колой. – Хочешь?

Макс поднялся с ящика, и Валентина принялся торопливо расстегивать ему ремень. Собака продолжала испуганно поскуливать, истекая слюной.

– Ты хорошо стряхиваешь? – вдруг спросил Валентина, с подозрением разглядывая расплывшееся пятнышко на трусах Макса. – Не люблю, когда письками пахнет… Надо тщательно мыть свой перчик после туалета…

– Ага, – хмыкнул Макс. – Так и вижу картину, я в институте иду в сортир, после чего начинаю полоскать в раковине свой х… Особенно весело будет, если при этом в качестве свидетелей будет какой-нибудь препод. Зачет мне обеспечен.

«Молния» ширинки Макса наконец-то была открыта, и наружу вывалился эрегированный член, блестя багровой головкой. Валентина уже собрался было приступить к делу, как за спинами молодых людей что-то зашуршало. Они резко обернулись. У гаражей, пьяно покачиваясь, стоял бродяга в замызганной куртке и дырявых брюках. В руке бомж сжимал недопитую бутылку пива, к нижней губе был прилеплен потухший окурок. На одутловатом лице с покрасневшими от беспробудного пьянства глазами отразилось неподдельное изумление, быстро сменившись отвращением.

– Пидарасы, – коротко изрек бездомный, опрокидывая в себя остатки пива. – Че вы с собакой делаете, пидарасы?

Окурок, отлепившись от губы, скользнул по замызганной куртке и исчез среди мусора на земле.

– Грязный скот, – выругался Валентина, жеманно поджав губы.

Макс недобро улыбнулся.

– На, снимай, – сказал он, передавая любовнику смартфон, который продолжал фиксировать мучительную смерть собаки.

Макс быстро застегнул джинсы и в два прыжка очутился рядом с пошатывающимся бродягой.

– Хочешь посмотреть? – процедил он. Бомж глупо улыбнулся, и парень с размахом саданул ему кулаком в лицо. Влажно хрустнул свернутый нос, хлынула кровь, заливая чумазое лицо доходяги. Неуклюже взмахнув руками, он грохнулся на обгорелые покрышки. Макс поднял выроненную бомжом бутылку и, со звоном расколотив ее об ржавый автомобильный диск, сунул «розочку» в его ошалелую физиономию.