Нелюдь - [18]

Кстати, и монополией на производство патриотических сувениров владела сестра губернатора.

Угли уже догорали. Сырые ломтики кончались, к великому облегчению Чеслава, который боялся опозориться.

Губернатор Эрад Тарета, полный, длинноволосый мужчина лет шестидесяти, положил на тарелку двузубую вилку, удовлетворенно рыгнул и откинулся в кресле.

– Я и не знал, что у тебя такой взрослый сын, Эйрик, – сказал губернатор.

Ван Эрлик улыбнулся. От всей его фигуры исходило довольство и уверенность; довольство хорошей пищи, уверенность дорогого костюма и гладко выбритых щек. Это был совсем не тот человек, который, сломленный болью и смертью, капитулировал перед главой Оперативного Штаба, не тот, кто с веерником в руках сидел в разрушенном доме на выжженной планете; наглый тип, ненавидящий людей и любящий деньги. Такого невозможно представить себе в числе Пяти Тысяч. «А ты бы мог быть в числе Пяти Тысяч?» – спросил себя Чеслав.

– Странное имя для сына ван Эрлика, – прибавил губернатор. – Впрочем, очаровательный мальчик.

– Шестнадцать – это уже не мальчик, – ответил ван Эрлик – В шестнадцать я командовал кораблем.

«И убивал людей по приказу нелюди», – подумал Чеслав.

– Стоит ли думать, что ты поручишь сыну командовать… ну, например, дредноутом?

– Откуда ты взял, что у меня есть… дредноут?

– Слухи, друг мой, слухи. О верфях Аркуссы.

– Обо мне ходит много слухов, – ответил ван Эрлик, – один даже показали в новостях. О том, что я убит в секторе Розы и что генерал Чебира получит те две на десять в восьмой, что назначены за мою голову. Если не ошибаюсь, удача убить меня выпала генералу Чебире пятый раз.

Девушка, бывшая с губернатором, гибко встала и вышла из беседки. Она вернулась через несколько минут с крупным прозрачным сосудом, в котором плескалась коричневая жидкость. Девушка была ненамного старше Чеслава, и молодой стажер сначала решил, что она приходится губернатору внучкой. Потом он решил, что она приходится ему женой.

Теперь он не был уверен и насчет жены.

– Хотите чая, господа? – спросила девушка.

– Какого чая? – не понял Чеслав. Чай было общим именем для большинства травяных настоев, употреблявшихся в горячем виде.

Девушка засмеялась. Платье ее было то серебристым, то розовым, то прозрачным, и Чеслав все время прятал глаза, чтобы не смотреть на девушку.

– Это настоящий чай, который рос на Земле, – сказал губернатор, – очень капризное растение. Легко приживается на других планетах, но почти полностью меняет вкус. Мы выращиваем его на Южном Материке, прямо на почве Земли. Мы пробурили скважины, прошли два метра льда, забрали почву, дезактивировали ее – и вот результат.

Темная прозрачная жидкость полилась в фарфоровую чашку. Чеслав поднял глаза на девушку; платье ее в этот миг растаяло, как сахар, брошенный в кипяток, Чеслав залился краской по самые уши и, чтобы скрыть свое смущение, с размаху глотнул неведомого дива, выращенного на дезактивированной почве далекой Земли.

Жидкость едва не обожгла нёбо, Чеслав закашлялся. Далекий напиток легендарных предков, по правде говоря, оказался довольно-таки гадким. На его, во всяком случае, вкус.

Губернатор щелкнул пальцами и сказал:

– Детка, оставь нас.

Девушка улыбнулась. Платье ее стало розовым. Глаза еще раз встретились с глазами Чеслава. Она улыбнулась и вышла. Губернатор перевел вопросительный взгляд на Чеслава.

– У меня нет тайн от Че, – сказал ван Эрлик.

Губернатор запустил руку в карман и вынул оттуда карточку Высокого банка Локры. Локрийские кредитки позволяли снять без всяких документов положенные на них суммы в любом банке империи. В качестве владельца они опознавали любое лицо, введшее в них произвольно выбранный код. Служба Опеки очень любила эти кредитки.

Губернатор вежливо поклонился и протянул карточку ван Эрлику.

Ван Эрлик ответил таким же поклоном. Одна его рука накрыла карточку, другая забегала по ней, вводя случайные цифры. Чеслав, не отрываясь, глядел на пирата: на длинные, чуть сплюснутые пальцы с неровно остриженными ногтями, на резко выступающие бугры костяшек и на его смуглое, резко вылепленное лицо с короткими темными волосами и черными боеголовками глаз.

– Этот подарок. – сказал губернатор, – скромный дар потомственного генерала Каницы за то, что его корабли чувствуют себя столь безопасно на космических трассах вот уже целый год.

– Я благодарен твоему шурину, – с едва заметной долей иронии откликнулся ван Эрлик. Губернатор вздохнул.

– Ты давно не был в наших местах, коммодор, – сказал он.

– Разве моему другу генерале Канице так хочется повидаться со мной опять?

Губернатор сдавленно засмеялся.

– У тебя прекрасный катер, – сказал он.

– Стандартный «Подсолнух».

– Новейшей модификации, с противолазерной броней. Говорят, катера такого класса имеет только Служба Опеки, да еще тот самый дредноут, который угнали с Аркуссы. Я ценю твой такт, коммодор. «Эдем» возле Лены вызвал бы изрядный переполох.

Смуглый пират невозмутимо улыбался.

– Но он мог бы оказать большую услугу империи, – сказал губернатор Лены.

– Вот как?

– Как ты знаешь, – сказал губернатор Лены, – я унаследовал этот пост от своего отца, а тот – от нашей бабушки, светлейшей Маргариты. И наша бабушка имела под управлением почти треть сектора Чаши: и Лену, и Альтайю, и Деннер. Планеты были разделены между ее детьмя, моя тетка Отиллия, губернатор Альтайи, умерла четыре года назад, и когда она умерла, Альтайю наследовал ее сын.