Неловкая поступь смерти - [34]

– Выходит, что ты был прав, он ездит по всему городу.

– Кстати, – улыбнулся Морис, – я на досуге посмотрел в интернете, символом чего является козёл.

– Разве не дьявола? – фыркнула Мирослава.

– Не только, – загадочно улыбнулся Миндаугас.

– Ну и? Не томи!

– Козёл символизирует мужскую силу, в смысле потенцию, а также мужественность.

– Не знала.

– Хотя он также символизирует глупость, хитрость, похоть.

– Ага. Интересно, что же хочет подчеркнуть в себе Гаврилов.

– Думаю, мужественность, – пожал плечами Морис.

Глава 14

Детективы не заметили сами, как добрались до «Светлячка». На мини-стоянке они увидели коренастого мужчину лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Солнце развлекалось тем, что заставляло двигаться солнечных зайчиков на его лысине приличных размеров. Сам же мужчина стоял в позе Наполеона, сложив руки на груди, и недовольно взирал на окружающих. Пару раз он бросил взгляд на часы и поморщился.

– Эк его перекосило, сказал бы Шура, – с улыбкой проговорила Мирослава.

– Но мы же не опоздали, даже чуть раньше приехали, чем же он недоволен? – недоумевал Морис.

– Они гневаются потому, что мы их потревожили. И, как ты сам знаешь, чтобы заниматься частным извозом, надо иметь разрешение. А у товарища Гаврилова, как я понимаю, его нет.

– Почему сразу товарищ, а не господин, – улыбнулся Морис.

– Это у вас там, в Европах, господа, а у нас на Руси товарищи.

По выражению её лица Морис не смог определить, шутит она или говорит серьёзно. Детективы выбрались из салона и направились к Гаврилову. И тут он их заметил и догадался, что именно они и назначили ему встречу.

– Добрый день, Семён, – сказала Мирослава.

– Кому добрый, а кому и не очень, – хмуро отозвался он.

– Что так? – спросила Волгина. – Неужто пассажиры пошли не платёжеспособные?

– Если вы насчёт…

– Нет-нет, – перебила его Мирослава, – нас не интересуют ваши доходы. Мы по другому поводу.

– По другому? – Он оценивающе посмотрел на них и проговорил медленно: – Если по другому, то, может, зайдём в «Светлячок», – он кивнул на здание кафе. – Чего на улице базарить?

– Мы не против, – отозвался Морис. И тут Геннадий впервые задержал свой взгляд на нём. На его лице появилось неодобрение. Он недолюбливал красивых парней и, как отец взрослой дочери, предпочёл бы, чтобы они не встречались на пути Ноны. В уме у него уже крутилась мелодия «Зачем вы девочки…», но озвучивать свои мысли он не стал, просто развернулся и зашагал к входу в кафе.

– Кажется, я ему не понравился, – тихо шепнул Морис Мирославе.

– Зато его дочери очень даже понравился, – так же тихо ответила она.

– У нас, где больше двух, говорят вслух, – пресёк их перешёптывания Семён.

– Извините.

Гаврилов, по всей видимости, прекрасно ориентировался в кафе, не замедляя шага, он прошествовал к столику в глубине зала и объявил:

– Обычно я обедаю за этим столиком.

Детективам было абсолютно всё равно, за каким столиком извлекать из свидетеля информацию, и они молча разместились на стульях.

Подлетевший официант поздоровался с Гавриловым и вежливо спросил:

– Вам как обычно?

– Как обычно, – ответил Гаврилов.

– А вам? – обратился официант к детективам.

– Можно нам посмотреть меню? – спросил Морис.

– Да-да, конечно, – и положил перед Миндаугасом ламинированный листок со светящимися точками наверху, вероятно, символизирующими светлячков.

– Можно я сам закажу? – спросил Морис Мирославу. И она утвердительно кивнула в ответ.

Морис заказал рыбу на гриле, салат из свежих овощей, ватрушку с творогом.

– Одну? – уточнил официант.

– Одну, – подтвердил Морис, – и две чашки чая.

«Вероятно, дама бережёт фигуру», – подумал официант, решивший, что ватрушку Морис заказал только себе. Но он ошибся. Ватрушку детективы поделили пополам. При этом, когда они это делали, Гаврилов смотрел на них с нескрываемой жалостью и уже, настроенный против Мориса, подумал: «У, скряга!»

Мирослава догадавшись, о чём он думает, с трудом сдержала улыбку и приступила к тому, зачем они и разыскивали Гаврилова:

– Семён, скажите, пожалуйста, вы помните, с какой улицы вы возвращались домой вечером. – Она назвала дату.

– Я на память не жалуюсь, – ответил Семён, – к тому же я тогда как раз подхватил парня, с которым мне было по пути. Высадил его, – он назвал место, – и поехал домой. Можно сказать, что нам обоим повезло.

– А вы запомнили своего пассажира.

– В принципе, да, – подумав, ответил Гаврилов.

– Если вы увидите его снова, то узнаете?

– Естественно!

– И примерное время вы помните?

– Я точное помню!

– Вот как?

– Высадив его, я посмотрел на часы и подумал, что жена и дочка обрадуются, так как я приеду домой раньше. Я тут же позвонил жене и велел накрывать на стол.

– Прекрасно. Вы позволите нам записать ваш телефон?

– Пишите, жалко, что ли, – пожал плечами Гаврилов. – Может, ещё воспользуетесь моими услугами, если ваша колымага сломается.

Колымагой, как догадался Морис, Семён назвал «Волгу» Мирославы. Бедняга и не догадывался, какая начинка скрывается под капотом этой машины.

Доставая деньги, Морис хотел заплатить и за обед Гаврилова, но Мирослава незаметно для Семёна качнула головой, и Морис оплатил только их счёт, оставив щедрые чаевые.