Неловкая поступь смерти - [24]

Михаил наконец-то ожил и выдавил из себя:

– Да.

– Вот и молодцом. – Наполеонов похлопал парня по плечу и направился к двери.

– Вы уже уходите? – кинулась за ним Вероника.

– Мне рассиживаться некогда, – ответил следователь, – у меня дел невпроворот.

– Но вы ведь найдёте того, кто тётю Иру… – девушка запнулась.

– Именно этим я и собираюсь заняться, – ответил следователь на её не до конца произнесённый вопрос.

О том, что алиби Михаила он тоже собирается проверять, Наполеонов говорить влюблённой паре не стал.

Глава 10

На следующий день Любава Залеская по заданию следователя отправилась в парикмахерскую «Ласточка», в которой работала Дарина Всеволодовна Лавренкова.

Правда, перед тем, как отправиться на задание, девушка проговорила:

– Всё-таки это странно…

– Что странно? – удивился Наполеонов.

– Вот подумайте сами, Ирина Максимовна Селиванова была богатой дамой, и как так могло случиться, что стриглась она даже не в салоне, а в простой парикмахерской?

– Не вижу ничего странного, – буркнул Наполеонов. – Во-первых, у богатых свои причуды, а во-вторых, может быть, Селиванова начала стричься у Лавренковой, когда ещё не была богатой. А потом привыкла.

– Может, вы и правы, – пожала плечами Любава.

– Я всегда прав, – самонадеянно заявил следователь.

А Залеская быстро отвернулась, пряча улыбку.

Однако следователь, по сути, оказался и в самом деле прав. Парикмахерская «Ласточка», в которой работала Дарина, хоть и была небольшой, но очень уютной и к тому же принадлежала самой Лавренковой.

Кроме Дарины Всеволодовны в ней работали ещё один парикмахер, маникюрша и уборщица. Клиенты были почти все постоянными. Случайные люди заглядывали в «Ласточку» не так уж часто. Поэтому Любаву приняли любезно, с видом на то, что и она станет постоянной клиенткой.

Девушка попросилась к Дарине, сославшись на то, что ей её посоветовала одна из знакомых матери.

– А вы не помните, кто именно?

– По-моему, мама называла её Ирой.

– Уж не Селиванова ли Ирина Максимовна? – встрепенулась Дарина Всеволодовна.

– Всё может быть, – небрежно отозвалась Любава, – я даже не помню, называла ли мама фамилию. И тут же спросила: – А это Селиванова ваша знакомая?

– Можно и так сказать, – отозвалась Лавренкова, – но мы с Ирой столько лет знакомы, что я её уже считаю своим другом.

– Наверное, редко случается, когда клиентка становится подругой мастера.

– Конечно, редко, – улыбнулась Лавренкова, – но, как видите, случается. Мы с Ирой познакомились, когда обе были ещё девчонками. Я только-только курсы окончила, был второй день моей работы, и вдруг влетает красавица с роскошными локонами и доверяет мне такое невиданное сокровище. Как же я обрадовалась! А потом испугалась до дрожи в коленках. Но ничего не испортила! И Ирине так понравилась моя работа, что она с тех пор стала ходить только ко мне.

– Надеюсь, что и из меня вы сотворите красавицу.

– Вы и так очень красивая, – честно сказала Лавренкова.

– Спасибо, – улыбнулась Любава, – я бы хотела немного изменить свой имидж.

– Вы сами представляете свой новый образ? – внимательно осмотрев волосы и лицо Любавы, спросила Дарина Всеволодовна.

– Пока нет, – призналась Любава, – но надеюсь, что с вашей помощью представлю.

Лавренкова, вероятно, что-то прикинула в уме и спросила:

– Вы хотите, чтобы ваши волосы оставались длинными?

Любава, немного подумав, кивнула, потом добавила:

– Если и укоротить, то чуть-чуть.

– Хорошо, я поняла. Для начала мы сохраним и длину, и цвет ваших волос. Изменим лишь причёску и придадим более золотистый оттенок.

– Угу, – пробормотала Любава, почему-то нисколько не волнуясь за судьбу своих волос, хотя обычно, по словам Рината Ахметова, тряслась над ними, как Кощей над златом.

Любава пробовала его исправлять:

– Кощей над златом чахнет.

– Но ты же не чахнешь, – улыбался он, а цветёшь и пахнешь.

Любаве оставалось только хохотать вместе с ним.

Руки у Лавренковой были проворными, и в то же время все движения казались неспешными, даже плавными. И их прикосновения были очень приятными. Любаву они сначала расслабляли, вселяя в душу беспечность. А потом она всерьёз стала опасаться того, что может задремать. Поэтому девушка собралась с мыслями и спросила:

– А у Селивановой стрижки и цвет волос менялись? Я имею в виду с вашей помощью, – уточнила она.

– В молодости мы много экспериментировали, – улыбнулась Дарина Всеволодовна, и Любава рассмотрела её улыбку в зеркале, – но в последние годы Ирина уже ничего не хотела менять.

– Понятно. Но вот если бы она влюбилась, ей бы сразу захотелось перемен, – проговорила Залеская уверенно.

– Это точно, – согласилась Лавренкова, – да только Ирина оказалась однолюбкой.

– Это, наверное, потому, что ей повезло с мужчиной, – осторожно проговорила девушка.

– Какой там повезло! – взмахнула Лавренкова рукой с расчёской, и лицо её стало печальным.

– Он оказался неподходящим?

– Не то слово! Мало того, что Павел оказался вдовцом с ребёнком. Он ещё абсолютно был неприспособлен жить как все нормальные люди в тепле и уюте. Его призвание – скитаться!

– Как то есть скитаться? – растерялась Любава. – Он что же, был бомжом?

– Не в этом смысле, – пояснила Лавренкова. – Павел – геолог. Большую часть года он пропадал в экспедиции. Когда не стало его первой жены, он вернулся в цивилизованный мир из-за сына. Почему-то он не захотел сдавать его в интернат. Хотя, по мне, лучше бы сдал!