Нелетная погода - [26]

– Что касается нас, мы работаем. И Терра Инкогнита все-таки была открыта.

– Но чашу Святого Грааля так и не нашли, – отпарировала Марина. – А сколько сил и времени угробили… И со сказочными принцессами то же самое – ждал ты ее, ждал, а явилась ведьма. Я, если ты еще не догадался. И песенка твоя спета.

– Ну, мы еще посмотрим, – сказал Панарин.

Рядом с Мариной ему было неспокойно – тревожила не столько ее красота, сколько ощущение, что он стал для нее прозрачным насквозь, и оба об этом знают. До сих пор с женщинами он ничего подобного не испытывал.

– Посмотрим, – сказала Марина. – Ладно, не буду полностью повергать тебя в смятение – тебе надо утверждаться в новой должности. Сделай первый шаг – подбери мне подходящий рейс. Ты сам летишь не скоро?

– Я летал вчера. Теперь только через три дня.

– Жаль. У тебя был бы случай покрасоваться передо мной, да еще какой… А ваш адмирал всегда такой хмурый?

«Одним хорошо ее присутствие, – подумал Панарин, – позволяет забыть на минуту о только что закончившемся совещании, которое, собственно, и совещанием нельзя назвать – хладнокровное избиение». И сказал:

– Что, не поддался чарам? – Он слишком многое видел, чтобы…

– Чтобы поддаться на примитивные уловки смазливой девчонки?

– Ну, я бы не стал формулировать так резко. Но в принципе верно.

– А ведь он наверняка имел когда-то успех у женщин, – сказала Марина. – Как же, возвратившийся релятивист – мы, бабы, дуры, влечет нас к ярким личностям… Но все равно бирюк бирюком. Ты – другое дело, ты так забавно пытаешься обмануть Рок в моем лице… напрасный труд, Тим. Вот только имя твое меня удивляет, остается пусть малюсенькой, но загадкой, а это мне не нравится.

– Вот и пусть остается загадкой, – сказал Панарин.

– Ты хочешь сказать, что признаешь – я тебя насквозь просветила рентгеном, и остается прятаться за мелкие тайны? Как я тебя подловила? По-моему, тебя назвали Тимофеем в честь какого-нибудь дедушки, а тебе не понравилось, и ты со временем сократился. Так?

– Не совсем, – сказал Панарин. – Но действительно в честь. Понимаешь, отец у меня был космонавтом, еще до ДП-кораблей, естественно, он летал за пояс астероидов, на внешние планеты, как это тогда называлось, и у Юпитера… Короче, они попали в переделку, и если бы не штурман, отец бы наверняка… Штурмана звали Тихон Игоревич Меньшов. Отец почему-то назвал меня не Тихон, а Тим – наверное, ему казалось, что так лучше.

– Потрясающе, – сказала Марина. – Разве я могу устоять перед человеком со столь романтичным ореолом? Пропала я, молодая и неопытная… А потом ты будешь сатанински хохотать над моей юной доверчивостью и разбитым простодушным сердцем…

Засвиристел сигнал, и Панарин, обрадовавшись передышке в этом чертовом поединке, включил видеофон.

– Здорово, Тим! – жизнерадостно рявкнул Перышкин, заместитель начальника космодрома. – Обживаешь вотчину? Хочешь узнать пикантную новость? Через час приземлится «Апостол Павел». На борту два десятка пассажиров, все заявлены как совершающие служебную командировку по заданию своего ведомства, не иначе прибыли изгонять Сатану, строящего козни против проекта. Будет вам духовное напутствие. Ну, пока!

– Черт-те что… – сказал Панарин погасшему экрану.

«Апостолом Павлом» назывался ДП-корабль, выделенный несколько лет назад православной церкви по ее просьбе. Без дела, по слухам, он не стоял, постоянно метался по делам – все недоумевали, что это могут быть за дела. На Марсе и Венере руководящие органы различных церквей выстроили в свое время храмы божьи, но за двадцать лет, прошедших с той поры, успели понять, что распространять этот опыт на Ойкумену было бы бессмысленной тратой времени и сил. Да и храмы божьи на Марсе и Венере пришлось закрыть ввиду отсутствия клиентуры. Церковь нынче выглядела престарелым хозяином поместья, доживающим век без наследников, график притока молодой смены мало чем отличался от траектории полета метеорита. Правда, некоторое количество относительно меновых «сотрудников» у них было. И они пытались что-то делать, вели какие-то исследовательские работы, даже с применением современной техники. Правда, никто этими работами не интересовался и не стремился узнать о них подробнее.

– Интересно, – сказала Марина. – На Жемчужине они тоже были, интересовались планетологическими исследованиями.

– Вот и выход, – сказал Панарин. – Попрошу у них святой воды, или как там она называется, и буду защищаться от одной симпатичной ведьмы.

– Не поможет.

– А что помогает? Серебряные пули?

– Серебряные пули – против колдунов и оборотней, – авторитетно объяснила Марина. – Что касается ведьм – так я тебе и сказала…

В дверь негромко постучали. Панарин нажал клавишу, зажигавшую снаружи зеленую лампочку.

Вошли Станчев, Барабаш и Холл. Они неправильно вошли. Им следовало ввалиться гурьбой, толкаясь и мешая друг другу в дверях, они должны были трясти ему руку, хлопать по спине, громогласно поздравлять, просить быть милостивым к холопам своим верным и намекать, что это дело нужно отпраздновать соответственно – не каждый день свой брат выбивается в начальство, к тому же еще и командорский знак не отмечен как полагается. Непременно так и вели бы себя весельчаки, отличные парни Дракон, Барабан и Астроном, он же Звездочет – кличка эта досталась Холлу как однофамильцу известного астронома прошлого. Так они и вели бы себя, если бы… если бы все было нормально.