Нелепая привычка жить - [8]

Среди многочисленных посетителей действительно преобладали восточные люди, но не иранцы, конечно, все больше гости столицы с Кавказа и из Средней Азии. В подавляющем большинстве мужчины. Женщин, к удивлению Малахова, считавшего, что прекрасный пол любит посещать подобные места, оказалось мало.

– Смотри, Вит, все рулетки заняты, а карточные столы пустуют, – удивленно констатировал Коллуэй. – В Вегасе всегда бывает наоборот. Я буду играть в кости, а ты?

– А я буду стоять рядом и следить, чтобы ты не спустил все свое состояние, – усмехнулся его российский партнер.

– Не бойся, мне это не грозит. – Джо напоминал мальчишку, который учит приятеля, как бросать в костер баллончик из-под аэрозоля, чтобы получился взрыв. – Я имею свою методу игры, и я никогда не проигрываю.

– Вот как? И что же это за метода?

– Ты, наверное, скажешь, что это… Не могу подобрать слово… Как это будет по-русски… superstition[8]… – Коллуэй защелкал пальцами.

– Суеверие, – подсказал юношеский голос.

Виталий обернулся. Мимо них проходила небольшая и уже изрядно подвыпившая компания молодых ребят, совсем зеленых, лет по восемнадцать-девятнадцать. По виду типичные мажоры – детки богатых родителей. Тот, что так хорошо знал английский, был небольшого роста и показался Малахову симпатичнее остальных.

– Спасибо, – поблагодарил Виталий.

– Да, суеверие, – подхватил техасец. – Понимаешь, мне везет, только когда дилер девушка, натуральная, непременно натуральная, блондинка. Кости я держу в левой руке и перед броском говорю про себя… Нет, ничего. Это моя тайна.

Наблюдать за Джозефом во время игры было особенно забавно. Малахов уже несколько раз имел это счастье – приглашая гостей в свою московскую квартиру, американец обязательно предлагал им партию-другую в шашки. Проигрывать Коллуэй совершенно не умел. На его полном красноватом лице сразу появлялась такая искренняя скорбь и такая нескрываемая обида, что тут же хотелось поддаться, сделать вид, что зазевался, и уступить какую-нибудь шашку. Но если же ему фартило, он тотчас оживал, начинал усиленно острить, улыбаться, и создавалось такое впечатление, будто он только что решил самую главную проблему в жизни.

Так было и на этот раз. Джозефу везло, и он сиял ярче, чем вывеска казино. Он не только что не расстался с имевшейся в кармане наличностью, но даже был в выигрыше, вероятно, благодаря тому, что не оставался подолгу на одном и том же месте. Его разгоряченная обильными возлияниями в ресторане душа постоянно требовала разнообразия, и он то и дело переходил от одного стола к другому.

– Ты знаешь, Вит, кто придумал американскую рулетку? – спрашивал он, наблюдая за бегом шарика.

– Наверное, какой-нибудь твой предприимчивый соотечественник? Как известно, все гениальные, важные и полезные вещи изобретены в Соединенных Штатах.

Джо, судя по всему, иронии не понял:

– Нет, она изобретена французом. Он был математик или философ… Его имя было Паскаль. – Коллуэй имел такой важный вид, словно только что выдал не сомнительную гипотезу, а доказанный исторический факт.

Малахов покачал головой:

– Сомневаюсь, чтобы Паскаль, великий философ, стал придумывать приспособления для азартной игры. Ему что, больше нечем было заняться?

– Вит, ты не понял. Это не для игры. Паскаль пытался изобрести этот… Перпетум мобиле.

– Вечный двигатель?

– Yes. Но получилась рулетка. И американцы придумали в нее играть.

– Ну да, догадались применить неудавшийся вечный двигатель в коммерческих целях. Ну что ж, друг мой Джозеф, в это я, пожалуй, готов поверить. Правда, я слышал другую версию происхождения рулетки… Поздравляю, ты опять выиграл.

Коллуэй сгреб фишки и заинтересованно поглядел на собеседника:

– Какую?

– Ну, это, скорее, легенда. Некий Морис Блан, банкир, писатель и шулер, основатель крупного казино в Монте-Карло, продал душу сатане, чтобы получить секрет такого вот игрового устройства. – Малахов старался говорить совершенно серьезно. – Поэтому считается, что игорные дома – это одно из любимых мест на земле для дьявола и его приближенных.

– Ну, Вит, это же только сказка! – недоверчиво покачал головой его заокеанский партнер.

– Ты думаешь? Как знать… Попробуй подсчитать сумму всех чисел рулетки. Получишь три шестерки – число зверя.

Доверчивый Коллуэй послушно достал калькулятор и принялся складывать числа. Результат его ошеломил.

– Не может быть! – пробормотал он и испуганно оглянулся по сторонам. Лукавый не объявился.

– Может, пойдем в бар? – предложил Виталий, которому уже наскучило подшучивать. – Я бы не отказался чего-нибудь выпить.

– Я еще не играл в автоматы, – возразил Джо.

– Ну, так успеешь еще.

– Нет, я не пойду в бар, я выпил сегодня много, – выдал американец после некоторых раздумий. – Иди один и принеси мне этот… помидорный сок.

– Как скажешь, дружище.

Бар располагался наверху, в башенке, туда вела резная винтовая лестница. Виталий поднялся по ней и почти сразу же увидел женщину, сидевшую на высоком стуле у стойки. В первый миг ему почему-то вдруг показалось, что это его «девушка из таверны», но потом он сразу же понял, что обознался – женщина у стойки не имела ничего общего с его официанткой. Она сидела к нему спиной – стройной, смуглой, почти обнаженной, пересеченной крест-накрест двумя тонюсенькими бретельками, которые поддерживали длинную ярко-красную юбку, начинающуюся значительно ниже узкой талии. «Смело», – отметил он про себя. Ее черные волнистые волосы были небрежно сколоты алой, в тон наряду, заколкой. Казалось, женщина качнет головой – и густая темная лавина сразу же рассыплется по плечам. «Со спины хороша, ничего не скажешь!» – пронеслось в голове у Малахова.