Прокашлявшись, Сойер сосредоточился на шкатулке. Немного покопался и нашел обручальные кольца отца и матери и закрыл их ладонью. Чувство утраты было так сильно, будто это случилось вчера, а не десять лет назад. И потом в ушах зазвучали последние слова матери: «Позаботься о Бретте. Не позволяй разделить нашу семью. Сделай вес».
— Какие они очаровательные, — Лини наклонилась ближе. — Такая необычная гравировка.
— Бретт сказал, что ты отказалась носить мамино обручальное кольцо.
— Я никогда раньше не видела эти кольца, — удивленно вскинула брови Линн.
— Он не предлагал тебе? — Сойер взял меньшее кольцо.
Боль мелькнула в небесно-голубых глазах, Линн отвернулась.
— Нет. Наверное, хотел сохранить их как пару. Знаешь, Бретт предпочитал не носить обручальное кольцо.
Получается какая-то ерунда. Бретт попросил у него карманные часы и кольца, но похоже, что он никогда не пользовался этими вещами.
Элегантный серебряный медальон привлек его внимание. Он положил кольца в шкатулку и вытащил медальон. Открыл его и обнаружил две маленькие фотографии. На одной он в детстве, на другой — Бретт, ему три года.
— Это вещь моей матери. Она мечтала подарить его своей внучке, если таковая будет.
Их взгляды встретились. Потом он медленно оглядел ее грудь и плоский живот. Как знать, может быть, его ребенок, его дочь, уже растет в чреве Лини? Сойер поднял глаза и снова посмотрел на ее лицо. Она озабоченно закусила нижнюю губу. От помады давно ничего не осталось. Он приподнялся. Жажда преодолеть расстояние и коснуться губами ее нежного рта вытеснила все остальные мысли. Преодолев себя, он тяжело вздохнул и снова сел в кресло.
Никто из них не упомянул о ребенке, который, возможно, уже живет в ней. Но эта мысль будоражила воображение.
Линн крутила край скатерти, потом встала и отнесла свою кружку в мойку.
— Если у тебя будет дочь, уверена, она с гордостью наденет этот медальон. Он очаровательный.
Другие предметы в шкатулке представляли меньшую ценность. Зато Сойер нашел свой любимый карманный нож, он думал, что потерял его еще в школе. И еще идентификационный браслет, который ему подарила бывшая невеста. Почему эти вещи оказались у Бретта? И почему он запихнул их в дешевую шкатулку?
— Это твои воспоминания, Сойер. — Линн стояла у него за спиной. — Они должны остаться в твоей семье.
— Семья Риггэн кончается на мне. Если ты не носишь следующее поколение. Когда ты узнаешь, беременна ли ты?
Она удивленно взглянула на него. Потом отвела взгляд в сторону.
— Через неделю или чуть больше. И давай не устраивать друг другу неприятности.
— Как только узнаешь, скажешь мне. Ты хочешь иметь ребенка?
Она глубоко вздохнула.
— Я всегда хотела иметь детей. Но сейчас время — хуже не бывает. И не знать, кто…
— Я буду с тобой, Линн. И неважно, чей это ребенок.
— Ммм… Спасибо. — Она не успела осмыслить его ответ.
Раздался звонок в дверь. Линн нахмурилась.
— Это, должно быть, обед. Я позвонил в китайский ресторан, пока ты была наверху. — Сойер поспешил взять заказ. Потом вернулся в кухню, поставил пакет на стол и открыл его. Соблазнительные ароматы наполнили воздух.
— Ты не должен был это делать. — Она глубоко вздохнула и облизала губы.
Он так хотел Линн, что почти потерял аппетит. Сойер стиснул зубы и напомнил себе, почему он позвонил в ресторан.
— Тебе надо есть. Ты теряешь вес.
— Это не твоя забота.
— Я сделаю так, что будет моя.
Ухоженная женщина лет пятидесяти сидела у закрытой двери кабинета Сойера Риггэна, президента компании, как было выгравировано на табличке.
Линн преодолела нервозность и переступила порог приемной.
— Простите. Я Линн Риггэн. Я бы хотела видеть Сойера.
От откровенно оценивающего взгляда женщины Линн готова была провалиться. Вцепившись в сумочку, она переступала с ноги на ногу на семисантиметровых шпильках. Как она ненавидела платья, которые покупал ей Бретт! Но пока нет возможности заменить их теми, какие ей нравятся.
— Я Опал Пэг, помощник Сойера, — женщина встала. — Сочувствую вам, миссис Риггэн.
— Спасибо. Приятно познакомиться с вами, Опал. — Это та женщина, которую Бретт называл «леди-дракон у дверей Сойера».
— Пойду посмотрю, свободен ли Сойер. — Опал постучала в дверь президента, затем исчезла в кабинете.
Линн крутила ремешок сумки и оглядывала со вкусом убранную приемную. Пушистый серо-стальной ковер покрывал пол. Дубовый кофейный столик сверкал перед кушеткой и креслами, обитыми дамастом цвета бургундского вина. И пейзажи на стенах вроде бы оригиналы.
Не успела она подойти ближе, чтобы увидеть фамилию художника, как дверь открылась.
— Он примет вас сейчас, — Опал показала на дверь.
На дрожащих ногах Линн приближалась к столу. Сейчас она зависела от мужчины, поднявшегося со своего кресла. И все из-за ее финансового положения. Сойер работал в кабинете, сняв пиджак и закатав рукава тонкой белой рубашки. Расслабленный узел галстука и расстегнутые две пуговицы у воротничка открывали темные волосы на груди.
— Доброе утро, Лини. — Его баритон прозвучал ниже, чем обычно.
— Доброе утро. — Пересохшие губы еле шевелились и с трудом выговаривали слова.
Легким движением подбородка он показал Опал, что та может оставить их. Дверь закрылась, Комната вдруг показалась маленькой, интимной. Линн прокашлялась.
