Нелегалы 1. Операция «Enormous» - [33]

Постепенно после предварительных обстоятельных бесед Курчатова с каждым люди начинали включаться в работу. Трудились они напряженно, ответственно, понимая одно: если в военные годы отзывают человека с фронта, то работать надо не щадя своих сил. Чувство долга перед теми, кто воевал на передовой, рисковал жизнью, было для сотрудников Лаборатории № 2 таким стимулом, который снимал усталость и возникавшие настроения упадничества и неверия в то дело, которым они начали заниматься, не имея в достатке даже простейших электроизмерительных приборов и инструментов. Спокойный, рассудительный Курчатов старался понемногу увеличивать коллектив лаборатории, сам тщательно отбирал наиболее подходящих для дела специалистов, приглашал старых своих товарищей по Ленинграду. Шаг за шагом включались в исследования И. И. Гуревич, Ю. Я. Померанчук, Г. Я. Щепкин, родной брат руководителя атомного проекта — Б. В. Курчатов, затем в лабораторию пришли В. П. Джелепов, В. А. Давиденко, Л. М. Неменов, М. С. Козодаев и другие. И вот уже не стало хватать мест для работы в Пыжевском переулке. Курчатов занимает пустующие помещения на Большой Калужской.

Но и этого вскоре становится мало: планы Лаборатории № 2 быстро расширялись, требовались дополнительные производственные площади для проведения новых исследований и экспериментальных работ. Руководителю атомного проекта предложили место под строительство Лаборатории № 2 на Разгуляе, но Курчатов отказался от него: в городе, он считает, тесно, а у объекта настолько велико будущее, что он сам не может пока предсказать. Заручившись поддержкой ГКО, он разъезжает по городу в поисках наиболее подходящего места и останавливает свой выбор на краю бывшего Ходынского поля, десятилетиями служившего артиллерийским и пулеметным стрельбищем. Рядом были сосновая роща, недостроенное трехэтажное здание, два каменных домика, два складских помещения без крыш и в полукилометре от них корпус небольшого завода медицинских рентгеновских аппаратов. Пока шла война, решили вывести отсюда завод в Теплый Стан, а тут построить все необходимое для Лаборатории № 2. Лабораторией № 1 стали тогда называть лабораторию К. Д. Синельникова, который после освобождения Харькова летом 1943 года, согласовав план действий с Курчатовым, вернулся в родной город, чтобы восстановить разрушенный немцами научный центр украинских физиков.

Но была и третья лаборатория, которую создали по указанию Л. Берии на всякий случай: вдруг что-то не получится у Курчатова или он умышленно начнет заниматься надувательством. В нее были подобраны из «шарашки» так называемые дублеры.

В том же 1943 году по рекомендации Сталина кандидатура Курчатова была включена на избрание его академиком. Но на тайных выборах он не прошел, избрали Алиханова. Иоффе, понимая, что с мнением великого вождя надо серьезно считаться, убедил президента Академии наук СССР В. Л. Комарова выйти с предложением в ЦК КПСС о добавлении еще одной единицы для голосования специально под Курчатова. Так со второго захода Игорь Васильевич в свои сорок лет «без конкуренции» стал академиком.

* * *

После передачи Курчатову разведывательных материалов Персея Овакимян по указанию Фитина подготовил и направил в Нью-Йорк шифротелеграмму Квасникову. В основу ее легли задачи, поставленные Берией по приобретению источников информации в Хэнфорде и на других производственных объектах «Манхэттенского проекта». Квасников еще раньше, как только приступил к выполнению своих обязанностей, стал разворачивать новую специализированную резидентуру — научно-техническую. Это вызывалось не только получением сведений, связанных с созданием первой в мире американской атомной бомбы, но и, главным образом, событиями того времени: в войну роль любой разведки всегда значительно возрастает и становится чрезвычайно важной.

К началу лета 1943 года Квасникову удалось создать небольшую группу HTPi. В нее вошли Калистрат,[60] Джонни (он же Яковлев и Алексей)[61] и Твен,[62] отъезд которого в Канаду отменил приехавший в Нью-Йорк Квасников. Он мотивировал это перед Центром тем, что отъезд Твена из США повлечет за собой свертывание работы по линии «XY».[63] Мотивировку резидента Антона закрепил прибывший в Амторг заместитель наркома внешней торговли СССР А. Д. Крутиков. Побеседовав с деятельным, здравомыслящим Семеном Семеновым (Твеном), он предложил ему возглавить группу советских нефтяников, которые занимались бы вопросами закупки нефтеперегонных заводов и новых технологических линий по получению высокоактивного бензина. Семенов согласился и вскоре после отъезда Крутикова в Москву приказом А. И. Микояна был назначен заместителем начальника отдела промышленных установок и одновременно руководителем группы нефтяников. Новая должность Твена способствовала значительному укреплению его легенды прикрытия, позволяла более свободно разъезжать по США и встречаться с американскими учеными, специалистами, особенно в области химии и нефтеперегонки, среди которых были и агенты советской разведки или кандидаты на эту роль.

Когда шифровка из Москвы подтвердила новое назначение Твена, Квасников принимает решение разгрузить его немного от работы с агентами. На связи у него находилось тогда двадцать источников. Одновременно с этим Л. Р. Квасников решил провести чистку агентурной сети от балласта и укрепить ее новыми перспективными помощниками. С согласия того же Центра прекращалась связь с агентами Жемчугом, Мастером, Хватом, Дэвидом и еще семью источниками. Взамен их были взяты в активное изучение технически квалифицированные, высокопрофессиональные обладатели секретной информации, располагающие широкими возможностями ее получения. Среди них были Реле,