Нелегал - [36]

— Только не тролль! — разволновался Тахар.

В его взгляде вдруг появилась опасливая вороватость. Он явно боялся, что гость захочет еще что-нибудь, а он, Тахар, не посмеет отказать — и потом полжизни будет жалеть о подаренном.

— Отдай мне одного из рабочих, — сказал Авденаго. — Их у тебя много, и ты, как я погляжу, не особенно ими дорожишь.

— Точно, — Тахар вздохнул с явным облегчением. — Это ты точно заметил. Дорожить тут особенно нечем, а после того, как Серая Граница пришла в движение, недостатка в пленных не бывает.

— Хорошо.

Они помолчали, обменявшись понимающими улыбками.

Потом Авденаго опять заговорил:

— Ты ведь понимаешь, что я не могу явиться на Великий Камбай пешком и совершенно один. Это выглядело бы так, словно я — голодранец, и ровным счетом ничего не стою.

— Верно, — кивнул Тахар. — Именно так это бы и выглядело.

— Но я же не могу так выглядеть!

— Не можешь, — с некоторым сомнением в голосе подтвердил Тахар. — Хотя когда ты пришел на мой карьер, ты выглядел именно так.

— Это дело прошлое, — с напускной беспечностью Авденаго махнул рукой. — А теперь — дело настоящее. Они разные. Два совершенно разных дела.

— Точно.

— Точно.

Собеседники опять выдержали паузу, позволяя сказанному усвоиться.

— Как ты думаешь, — произнес Авденаго тихо, — кто победит на Великом Камбае?

— Для меня теперь важно, чтобы ты остался в живых, — задумчивым тоном откликнулся Тахар. — Ведь у тебя моя лошадь и моя карета.

— Телега.

— Телега с крытым верхом — это карета. У тебя моя карета.

— Кто победит на Великом Камбае? — повторил Авденаго.

— Ты умеешь задавать вопросы, — похвалил Тахар.

— А ты умеешь отвечать.

— Разве?

— Если ответишь — я именно так и скажу.

— В таком случае, я считаю, что следует прибиться к Нитирэну. Он самый жестокий, самый косматый, самый рослый из всех. И у него в глазах — два солнца.

— Имея такие приметы, я бы и сам догадался.

— У тебя не было примет. Они были у меня, — надулся Тахар.

— Следовательно, ты умеешь отвечать на вопросы, — заявил Авденаго.

Тахар сказал:

— С другой стороны, Эхуван — самый толстый из всех, и волос у него рыжий, а это большая редкость у народа троллей и очевидный признак грядущей удачи.

— Хочешь намекнуть, что имеет смысл поставить на Эхувана?

— Многие так и поступят, — заверил Тахар.

— Ага, — кивнул Авденаго. — Я буду помнить и о рыжем волосе. Редкий цвет волос может обернуться истинным сокровищем.

— Говорят, — задумчиво молвил Тахар, — однажды Эхуван срезал огромную прядь своих волос и засунул ее в горло побежденному врагу, отчего тот и умер. Но его похоронили с почестями, потому что принять смерть от рыжего волоса — еще большая редкость, нежели обладать таковым.

— Серьезный соперник для Нитирэна, — согласился Авденаго.

— И очень благородно обошелся с побежденным врагом, — прибавил Тахар.

— А что стало с тем клоком волос? — спросил Авденаго.

— Его извлекли из горла мертвеца и связали в бунчук. Племя погибшего носит этот бунчук на самом толстом своем копье.

— Умно, — похвалил Авденаго.

— Вот и я говорю — умно, — подхватил Тахар. — Что до третьего соперника, Таганы, то он обладает непревзойденными клыками. Они выходят из его рта на длину целого пальца! Их цвет — ярко-желтый, и ими он способен разгрызть камень размером с голову младенца.

— Да уж, — сказал Авденаго, — плохо тому придется, кто встанет у него на пути.

— Если Тагана победит на Великом Камбае, — кивнул Тахар, — то черепа своих соперников он разгрызет с той же легкостью, что и камни.

— Однозначно.

— Нет сомнений.

— Точно.

— Ага.

Тахар сказал:

— В первый раз в жизни встречаю собеседника, которому разговор со мной был бы по плечу.

Авденаго поцеловал свой кулак и ответил:

— В первый раз в жизни слышу подобное.

Тахар кивнул.

— Рад угодить. Какого слугу ты хочешь?

— Да ведь выбор-то невелик, — поморщился Авденаго. Ему претила мысль отправляться в Комоти вместе с каким-то незнакомым человеком, но выбора не было: если он хочет преуспеть по эту сторону Серой Границы, ему надлежит выглядеть важной персоной. — Кого бы ты мне ни указал, все будет человек, и ничто иное.

— Люди, между прочим, тоже разные, — обиделся за своих рабочих Тахар. — Не стоит вот так, всех одной краской мазать. Различия имеются, нужно только приглядеться. Согласен, для этого привычка нужна, вот как у меня, но поверь: как не бывает двух одинаковых троллей, так не бывает и двух одинаковых людей. Ты глянь повнимательнее: одни повыше ростом, другие — пониже; встречаются и беспокойные… Что предпочтешь?

— Все равно, — Авденаго махнул рукой. — Для меня все бородатые на одно лицо.

— Ты безнадежен, — засмеялся Тахар. — Ладно, положись на мой глазомер. Я тебе быстренько высмотрю кого получше…

Они отправились к стене карьера. Большинство рабочих сейчас находилось на самом верху, возле обвалившегося тоннеля: одни расчищали завал, другие уже принимались разрабатывать обнаженную медную жилу.

— Как тебе вон тот? — Тахар указал на тощее пугало в лохмотьях. Пугало волокло тачку и угрюмо смотрело себе под ноги. С точки зрения Авденаго, оно ничем не отличалось от того, что ступало за ним вслед, и тоже с тачкой.

— Подойдет, — беспечно произнес Авденаго.