Некроскоп - [13]

На лице Боровица ясно читалось разочарование.

— Надо же, именно на тебе я должен был остановить свой выбор! — негодующе фыркнул он. — Да... Седина в бороду — бес в ребро...

Драгошани застонал и поднес руку к голове. Он попытался встать и рухнул на колени рядом с креслом, уткнувшись лицом в усеянный осколками стекла пол. Боровиц опустился на колени рядом с ним.

— Не двигаться! — рявкнул Устинов. — Теперь вы ему ничем не поможете. Он покойник. Вы все покойники.

— Ты никогда не сделаешь этого, — сказал Боровиц, но при этом кровь отлила от его лица, а голос напоминал, скорее, шорох сухих листьев.

— Конечно, сделаю, — усмехнулся Устинов. — Среди всего этого бардака и сумасшествия? О, будьте уверены, я сочиню прекрасную сказочку — и о том, что вы сошли с ума и бредили, как душевнобольной, и о том, что вы нанимали на работу, мягко говоря, ненормальных людей. И кто сможет опровергнуть мои слова?

Он шагнул вперед, и страшное оружие в его руках резко лязгнуло.

Борис Драгошани, лежавший у его ног, вовсе не был без сознания. Его обморок был лишь трюком — ему необходимо было оказаться вне досягаемости огня автомата. Его пальцы сомкнулись вокруг костяной рукоятки серповидного хирургического ножа, лежавшего на полу, там, куда он упал. Устинов, ухмыляясь, подошел ближе и неожиданно, развернув автомат, ударил Боровица прикладом в лицо. Руководитель отдела экстрасенсорики откинулся назад, из его разбитого рта потекла кровь. И в этот момент Устинов нажал на спуск.

Первая очередь ударила в правое плечо Боровица, закрутила его волчком и швырнула вниз. Она также сбила с ног Герхова и отбросила его в другой конец комнаты, распластав о стену. На какую-то секунду он застыл там, как распятый, затем сделал шаг вперед, выплюнул целый водопад крови и упал лицом вниз. В том месте, где он прижимался спиной, на стене осталось алое пятно.

Боровиц пополз назад, волоча за собой по полу правую руку, пока не уперся плечом в стену. Дальше ползти было некуда. Он подтянулся, сел и в таком положении застыл в ожидании того, что неизбежно должно было сейчас произойти. Устинов оскалился и стал похож на акулу, в тот момент когда она готова напасть. Положив палец на спуск, он целился Боровицу в живот. В этот момент Драгошани рванулся вверх и едва не перерезал ножом подколенное сухожилие на левой ноге Устинова. Устинов закричал. Заорал и Боровиц, когда пули прошили стену над самой его головой.

Уцепившись за пальто Устинова, Драгошани встал на колени и вслепую еще раз полоснул серповидным ножом, разрезавшим пальто, пиджак и рубашку и вонзившимся в плоть. Он рассек до кости правое предплечье Устинова, и автомат выпал из безжизненных пальцев. В ответ тот инстинктивно ударил Драгошани коленом в лицо.

Вопя от боли и ужаса, сознавая, что ранен очень серьезно, предатель Устинов рванулся за дверь и с грохотом захлопнул ее за собой. В следующее мгновение он пролетел через крошечную прихожую и выскочил в коридор. Уже более спокойно он плотно закрыл звуконепроницаемую дверь и перешагнул через безжизненное тело кегебешника с проломленным черепом и вывалившимся языком. Его убийство, к сожалению, было печальной необходимостью.

Проклиная все на свете и задыхаясь от боли, Устинов, спотыкаясь, ковылял по коридору, оставляя за собой кровавый след. Он был уже почти у выхода во двор, когда звук за спиной заставил его остановиться. Он повернулся, вынул из внутреннего кармана небольшую осколочную гранату и вытащил кольцо. В этот момент Драгошани вышел в коридор и, споткнувшись о распростертое тело, упал на колени. Глаза их встретились, и Устинов бросил гранату вдоль пола, после чего ему ничего не оставалось делать, кроме как быстро выскочить за дверь. Под резко звучавший звон катившейся и подпрыгивающей по полу гранаты он шагнул во двор и плотно прикрыл за собой дверь, успев услышать, как Драгошани с шумом, напоминавшим шипение, втянул в себя воздух и задержал дыхание.

Отсчитывая про себя секунды, Устинов бежал прихрамывая в темноте к двоим в белых халатах, сидевшим в машине “скорой помощи”.

— Помогите! — прохрипел он. — Я ранен... тяжело! Это Драгошани, один из наших специальных агентов. Он сошел с ума, убил Боровица, Герхова и служащего КГБ.

Как бы в подтверждение его слов позади раздался страшный взрыв. Металлическая дверь загремела, как будто по ней ударили кувалдой, затем выгнулась наружу, слетев с петель, после чего ее будто кто-то втянул обратно внутрь, и она распахнулась, ударившись о стену коридора. Дым, жар и язык красного пламени вырвались наружу, повсюду распространился запах взрывчатки.

— Быстро! — заорал Устинов, стараясь перекричать персонал “скорой помощи”, в испуге задававший бессвязные вопросы, и вопли охранников, с топотом бежавших по булыжнику. — Ты, водила, давай вывози нас отсюда скорее, пока все вокруг не взлетело на воздух!

Во всем этом был определенный риск, но нужно было что-то делать. В любом случае на какое-то время Устинов обеспечивал себе безопасность. Главная трудность состояла в том, что он не был уверен, что все оставшиеся там были мертвы. Если это так, то у него будет масса времени, для того чтобы придумать правдоподобную версию случившегося. Если нет — то ему конец. Время покажет.