Некрополь. Часть вторая. - [13]

Сама мысль о том, что в касте эльфийских воинов было за честь пойти на гарантированную смерть, корёжила душу. Даже осознание того, что бьются передо мной простые игровые персонажи ситуацию не меняло. Эта картина… Она пробуждала нечто гораздо более глубокое. Нечто, зашитое на уровне инстинктов.

Настоящая, а не виртуальная смерть, которой не избежать – это страшно. И речь сейчас не об эльфах и их противниках, готовых вот-вот сойтись в сражении. Люди, настоящие, живые люди много веков назад точно так же сходились друг против друга, готовясь достойно принять смерть и забрать с собой побольше врагов. Кто-то считал, что сражается за семью, друзей и родину, кто-то – за богатство, женщин и положение в обществе, а кто-то – ради удовлетворения собственной жажды убийств. И все три варианта их приверженцы считали истинно верными и достойными.

Однако сейчас, глядя на те события сквозь толщу веков, я понимал: убивали и умирали воины прошлого ни за что. В средние века земли было много больше, чем требовалось людям, но они всё равно продолжали бороться за каждый её клочок, обескровливая и разоряя друг друга. В старшие века, начиная с девятнадцатого, происходило ровно то же самое, но теперь причиной войн служили деньги и фантомное влияние. Появление ядерного оружия и невозможность от него защититься привели к тому, что войны перешли из разряда стенка-на-стенку в подпол, туда, где внимания на них вроде как никто особого не обращал. Но они всё равно были, и там, как и раньше, гибли люди. Миллионы смертей относительно многомиллиардного населения кажутся сейчас каплей в море, но если посмотреть на саму цифру...

Я поморщился и втянул носом жаркий, пыльный воздух, пропитавший собою всё: и одежду, и доспехи, и оружие. Далеко впереди рявкнули немногочисленные дворфийские пушки – и в строю людей появилась брешь шириной в два десятка метров и глубиной – в шесть-семь шеренг. Сотню воинов просто перемололо в труху, а ещё две – искалечило так, что те до конца боя просто умрут. Эльфийское зрение позволяло разглядеть всё в деталях, и я со всей уверенностью могу сказать: ничего приятного в этой войне нет. Свистнули стрелы, несущие на своих наконечниках смерть; огонь сам собой перенесся вглубь армии врага. Там, куда низвергался этот рукотворный ливень, образовывались «мёртвые» проплешины, отлично видимые отсюда, с холма.

Тысяча лучников. Так посмотришь – вроде и немного, но залп раз в двадцать секунд гарантированно убивал по полторы-две сотни лёгкой пехоты, которая для стрел была всё равно что голой. Ведь что такое кожаный нагрудник и шлем-полусфера? Броня? Вообще не смешно. Стрелу, в падении набирающую немаленькую скорость, частенько не останавливала даже кожа с натянутой поверх кольчугой. Латы – да, защищали, но и там наличествовали неприкрытые сочленения, в которые нет-нет, да попадал случайно смертоносный снаряд. Но это в случае, если огонь велся по латникам. Наши же стрелки сосредоточили огонь исключительно на простых воинах, которые на приближающуюся смерть могли только смотреть.

Смотреть – и молиться...

- Коммандер, из штаба приказ – выдвинуть тысячу пехоты к группе коммандера Яриша.

Вот и забрали у меня тысячу бойцов из имеющихся трёх. Ещё две сотни кавалерии дожидались команды на выдвижение вместе с остальными всадниками, а пять десятков лучников уже перешли в отряд, задницы которого мы должны прикрывать… Три тысячи ополченцев я не считал просто потому, что они были готовы сбежать, едва только появится реальная опасность.

- Отправляется тысяча Гемиэля. Оставшимся бойцам – распределиться по периметру и приготовится.

- Есть, коммандер. – Адъютант ускакал передавать приказ, а я продолжил размышлять.

В сухом остатке – силы мои невелики. Даже с учётом лучшей выучки солдат и того, что мы успели окопаться, сдержать получиться натиск четырёх, максимум – пяти тысяч пехоты, а уж если попадётся маг или сверхсильный боец вроде меня… Придётся самому вступать в бой, а там уже и шансы умереть увеличатся многократно.

Не то, чтобы я цеплялся за местную жизнь, но всё-таки хотелось поглядеть, кому я обязан появлением первого проклятого эльфа. Да и вообще – командующий я или нет? Хотели бы видеть меня в первых рядах – отправили бы сразу, а не посадили на холм с наказанием его не покидать до получения соответствующего приказа сверху…

На левом фланге раздался оглушительный взрыв, а в небо – взметнулся столб ярко-алого пламени, в котором нет-нет, да мелькали фиолетовые искры. Удар задел и наших, и врагов, обратив в пепел сразу пару тысяч солдат обеих сторон. Маги беснуются, что ли? Или…

Я прищурился. Значительное число людей бросало оружие и в панике убегало от расползающегося по полю пламени, из которого, словно черти из табакерки, выскакивали жуткие существа, которых иначе как демонами назвать я не мог. Рогатые, здоровые, самых разных форм и расцветок твари рвали и жрали как людей, так и эльфов. Только, в отличии от врагов, наши бежать не спешили, достойно приняв удар порождений неведомо как называющегося здесь инферно.

Сначала десяток, затем – сотня, вторая, третья… Монстры всё прибывали и прибывали, а огонь даже не думал спадать. Я отчётливо видел магические удары, наносимые эльфийскими и людскими магами по порталу, но тот стойко их все переносил – лишь время от времени вздрагивал, останавливая на несколько секунд поставки новых монстров. Сколько там наших осталось? Тысяч семь от изначальных одиннадцати? И число это благодаря зубам и когтям демонов стремительно сокращается, в то время как их становится только больше. Воспринимать прорыв как неудавшееся заклинание одной из сторон у меня больше не получалось, а ощущение того, что меня с моими людьми вот-вот сдёрнут затыкать дыру, становилось всё более и более отчётливым.