Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов - [23]

– Значит, все-таки боги… – Упоминание о них принесло мне облегчение, хотя и вызвало некоторое разочарование.

– Я назвал их богами лишь для облегчения твоего понимания, – назидательно заметил Дервиш. – На самом же деле они… – Я впервые увидел, что Дервиш затрудняется в выборе слов. – Я назвал бы их людьми, хотя они так же не похожи на нас, как мы – на деревья. Их всегда называли «те, кто приходит и уходит»… Но вернемся к мечу. Каждая вещь, как ты понимаешь, имеет свое предназначение. И каждый ремесленник всегда старается сделать ее как можно более удобной для исполнения этого предназначения. При этом он использует все искусство, которым он успел овладеть, и всю мудрость, которую он успел постичь, причем из самых разных областей, порой совсем не связанных со своим ремеслом. Например, в сражении с врагом ты ведь полагаешься не только на искусство владения мечом, но и на то, что ты знаешь о человеческом теле. Это знание поможет тебе нанести верный удар, а самому – защититься от него. Так вот, даже вилка, сделанная с искусством и знаниями, тоже подскажет тебе, как есть с ее помощью мясо, а как – фрукты. Но это ведь совсем не значит, что она обладает магической силой. Подсказывает тебе не вещь, подсказываешь себе ты сам, увидев ее и взяв в руки. Ты чувствуешь ее всеми своими чувствами, и эти чувства тем вернее, чем искуснее сделана вещь, ибо тем полнее она даст себя почувствовать. Ну а вещи, изготовленные мастерами, учившимися у самих богов и владевших частицей их мудрости, конечно, способны породить те чувства, что довелось испытать тебе и другим. Но другие испугались их, они испугались прикосновения к мудрости. Ты же выказал способность и готовность к ее постижению. Поэтому я очень рад встрече с тобой. Надо сказать, что я уже забыл это чувство, так как не испытывал его очень давно.

– Но кто же изготовил этот меч? Гузы?

– Нет. Он был изготовлен за многие столетия до того, как гузы расселились по Большой земле. Его сделали мастера древнего народа каинов, людей маленького роста, с маленькими глазами. Они жили на берегах моря, из-за которого встает солнце. Способ его изготовления удивителен. Люди в те времена, да и сейчас, не смогли бы сами додуматься до него. Это был один из секретов, которыми те, кто приходит и уходит, поделились с людьми. Каинам повезло: те, кого они встретили, оказались щедрыми, что случалось крайне редко. С тех пор этот секрет, будучи многократно переиначен, обошел всю землю. Один из его вариантов, который, впрочем, уже очень далек от изначального, используют наши оружейники, делая дамасские клинки. Рукоять же его изготовлена из бивня водяного слона, который обитает в холодном море, таком холодном, что вода в нем становится твердой подобно камню.

– Водяной слон?!

– Он совсем не похож на обычного слона. У него нет ни хобота, ни ушей, ни хвоста. Да они ему и не нужны, они даже мешали бы ему, ведь он живет в воде подобно рыбе. Он вообще похож на рыбу, даже ноги его превратились в рыбьи плавники. По суше он почти не может передвигаться и выходит на нее редко. Сходство же со слоном у него сохранилось лишь в огромном грузном теле и бивнях, торчащих вниз. Ты можешь найти его изображение на рукояти.

– А что за изображения нанесены на клинок?

– Это – форма письменности древних каинов. Ее они также переняли у тех, кто приходит, чтобы сноситься с ними. Однако это было под силу далеко не каждому.

– И это неудивительно: эти символы такие сложные – целые картины! Я ни за что бы не подумал, что это – письмена.

– Те, кто пришел к каинам, общаются на языке образов. Они вызывают их с помощью особых звуков, слышимых и не слышимых ухом, или причудливых изображений. Этим языком очень трудно овладеть, ибо он в сути своей отличается от любого языка людей. Но каины – очень способные ученики, и многие из них научились понимать и использовать его и даже положили их письменность в основу своей.

Я стал пристально вглядываться в изображения на клинке, надеясь, что они вызовут в моей голове какие-нибудь образы. Но в ней не возникло ничего, кроме какой-то невнятной толчеи и нагромождений. Похоже, путь к пониманию письменности каинов не был простым.

– Что же здесь написано?

– Это – своего рода урок боевого искусства каинов. Здесь описаны военные хитрости, примененные ими в четырех крупных сражениях и позволившие им одержать очень важные победы. Но не стоит пытаться применять их у нас, ибо все они опирались на местные условия: густые леса, высокие горы, большие реки, чего у нас нет и в помине.

Все, что рассказал мне Дервиш, так сильно взволновало меня, что мысли в моей голове стали путаться. Мне, конечно, очень захотелось узнать и о каинах, и о великой мудрости, и о заповедных областях бытия, и о холодных морях и их обитателях, и о магии, которой может овладеть каждый, и, самое главное, о тех, кто приходит и уходит. Все это сумасшедшим вихрем вертелось в моей голове, и я с трудом удерживал в ней то, с чем пришел к нему.

– О, почтенный! – воскликнул я наконец. – Я пришел к тебе всего лишь с двумя вопросами. Но теперь их стало столько, что я не знаю, с какого начать!