Некромант - [24]

Жанна прилетела сюда посреди ночи требуя, чтобы ей отдали дочь. А так как семья Осирис были из Правящих, отказать ей не могли. И пока та выламывала дверь морга, по старинной традиции Рабосов, которых презирала, плечом, прикладываясь к крепкой двери всем своим мощным телом, Смотрящие не придумали ничего лучше, чем вызвать того, что хотя бы близком был по статусу их семьи. Ну а что, звонить главе семьи Прик в такое время значит остаться без работы. Естественно то, что Крейн уже давно не входил в круг высших, а уж тем более не занял место среди Правящих, как мечтал его отец, никого в столь интересный час не беспокоило. Ну или лишь немного, так как следом за нами, удивленно смотря на меня, вошел заспанный Георг.

Старшая Прик, закончив поток своих изливания и перестав, наконец, душить Крейна, молчала уже добрых двадцать минут. Эрик все еще пытался отдышаться, но периодически падавшая ему на грудь Жанна старательно не давала приступить с сути разговора. Хорошо еще, что Крейн дал освежиться в душе перед тем, как выехать сюда. Да и часть одежды была в моей старой комнате. Правда подняться туда я так и не осмелилась, все принесла Анна. Пятнадцать минут на сборы спасали сейчас наше обоняние.

Повисшую тишину разорвал Георг. Осирис, чей век был уже опасно долог, протер свои очки и еще раз внимательно оглядел всех присутствующих.

— Осирис Прик, мои соболезнования. Чем я могу быть полезен? — доктор смерти прошел к железному столу, где рядом с тонким и стройным телом дочери пыталась сохранять лицо мать.

— Уберите! Уберите эту дрянь отсюда! — войдя в состояние бешенства, Жанна снова начала тыкать в меня пальцем. Ну началось.

— Это все только ее вина, Осирис Георг! Вы же понимаете, что Эрик и Лилиан были такой прекрасной парой, — Жанна закатила глаза, приложив руку туда, где под внушительной грудью предположительно было сердце, — сожри твою душу Безмолвная! Из какой выгребной ямы мой мальчик тебя вытащил, неблагодарная тварь!

Честно? Я уже минут двадцать потихоньку вдыхала ее эмоции. Говорить сейчас Жанна могла что угодно, пока это позволяло мне перекусить. Со смертью близкого родственника у каждого появляется приличная пробоина в энергии, примерно размером с кулак, посередине груди. Конечно на таком расстоянии, не прикасаясь, я не могла забрать себе весь поток того, что щедро выливала в пространство Жанна. Но понемногу втянуть и хотя бы выпасть из состояния сна — этого было вполне достаточно. И нет, я не бессердечная тварь, а очень даже наоборот. Ведь от того, что я питалась, старшей Прик становилось лишь лучше. Думаю, она даже это поняла. Не осознавала, каким образом, но не противилась. Именно поэтому сейчас она уже могла устраивать высосанный из пальца концерт, а не сходить с ума. Как мать, я очень ее понимала. На сколько это вообще возможно, когда твой ребенок — жив.

— Я не понимаю, при чем здесь манти, Осирис Жанна?

— Манти? Валери, так ты теперь некромант? — глаза Прик округлились, а я кажется первый раз в жизни услышала как она назвала мое имя.

Мы переглянулись с Крейном и по спине поползли противные мурашки. Началось. Информация стала просачиваться. А значит не за горами и тот день, когда некроманты узнают о Максе. Мысленно порадовалась, что здесь сейчас нет Лео, который мог все это услышать. А серый взгляд Эрика обещал меня убить и закопать, если я сейчас же не придумаю, как ее заткнуть. Георг поднял глаза на Эрика, а тот махнул рукой, как бы давая понять, что слушать сейчас безутешную мать совсем не обязательно.

Тем временем Жанна бодро подскочила со своего места и направилась ко мне. В этот момент она больше напоминала огромный айсберг, в своем длинном белом платье, чем безутешную мать. Отгородив меня от мужчин, Осирис смело смотрела мне в глазах. Победоносный взгляд. Презрительный и торжествующий. Жанна протянула тыльную сторону ладони к моим губам и удивленно возвела брови, когда я не пала ниц в восторге лобзая ее руку. А ведь именно так, согласно их воспитанию, должны были вести себя низшие, Рабосы.

— Приказываю тебе, Воскреси ее, — сомнение проскочило в светло голубых глазах, — ну же!

— Нет, — я опустила приставку, имя, фамилию и обращение на Вы, так как считала недопустимым ее поведение с кем либо. Если бы ни ее горе, я точно знала, кто после такого поведения упал бы на колени.

Непонимание и злость полились на меня с новой силой. Жанна, опустив наконец протянутую вперед руку, судорожно поправила косу, перекинув ту вперед через плечо, а я только заметила, что ее белое легкое платье, кажется было ночной рубашкой. О, Безмолвная, ее можно только пожалеть. Безумные глаза наполнялись вновь слезами и я потянула ее отчаяние столько, сколько могла. Но этого было уже совершенно мало. Нужно было коснуться ее, но тогда вернувшаяся трезвость ума только все усугубила бы все. Боль — защитная реакция организма. Если сейчас я и смогу забрать все, то что с ней будет, когда она осознает, что спокойно ходила на приемы и мило улыбалась всем в тот момент, когда ее дочь уже давно в земле ели черви.

— Я заплачу сколько скажешь, Валери. У нас очень много денег. В разы больше, чем у Крейнов, это правда! Что еще нужно девчонке Рабосу? Ты же навсегда сможешь избавиться от него, Валери! Станешь независимой, действительно свободной от него! Я же знаю, что ты никогда его не любила. Мой бедный мальчик, он отказался от всего ради тебя. И я готова сделать ему еще больнее. Назови цену! Все, что угодно! Ты будешь вхожа с сыном в любой Дом! Проси! — Жанна не могла остановиться, находясь на грани от того, чтобы не коснуться меня.