Некоронованные Властители - [45]
В качестве особой награды император Карл V в год жестокой расправы с крестьянами передает Якобу Фуггеру сроком на четыре года право на доходы испанской короны от трех крупных рыцарских орденов — в Сант—Яго, Калатрава и Алькантара, а также от ртутных копей Альмадены. Чистая прибыль внушительна. Фуггер может расширить сферу влияния и одновременно с увеличением добычи на испанских рудниках развивает свои предприятия в Тироле. Кровь крестьян превращается в серебро и золото. Фуггеры набивают ими сейфы…
Но пламя антифеодальной борьбы не погашено. Правда, после резни 1525 г. угнетенные народные массы уже не решались браться за оружие. Теперь многие старались добиться осуществления своих социальных идеалов мирными средствами. В Саксонии, Тюрингии, в южногерманских областях, Эльзасе, а также в Швейцарии широкий размах получила деятельность так называемых анабаптистов. Это оппозиционное движение крестьян и плебеев отвергало крещение детей, считая, что люди должны принимать крещение в зрелом возрасте. Человек должен сознательно избрать себе веру, а не подвергаться младенцем насильственному приобщению к той или иной вере.
Как бы невинно ни звучало это требование, оно тем не менее было протестом против несправедливого строя, объявлением борьбы господствовавшим в государстве авторитетам и церкви, которые не должны были более диктовать своим подданным веру. Светские и церковные власти восприняли это как вызов. Они быстро поняли — а анабаптисты это не скрывали, — что борьба против крещения младенцев означала нечто большее, а именно: стремление изменить экономический, социальный и государственный уклад в духе идей справедливости и общности имущества, обоснованных и проповедовавшихся доктринами раннего христианства. В этохм движении было несколько направлений, причем большинство анабаптистов принадлежало к течению пацифистов. Многие из них после Крестьянской войны собрались в Аугсбурге. Несомненно, эта метрополия торговли и ткацкого ремесла во второй половине двадцатых годов XVI в. была главным центром немецких анабаптистов, во всяком случае, в 1526 и 1527 гг. там состоялись два их первых конгресса, в которых участвовали представители Франконии, Баварии, Австрии, а также Швейцарии.
Весной 1528 г. Швабский союз в сговоре с Антоном Фуггером организовал нападение на анабаптистов в принадлежавшем Фуггерам городке Вейсенхорне. Жертвами стали руководители движения. Среди арестованных анабаптистов, в числе которых было много ткачей, оказался также сын аугсбургского патриция Эйтельханс Лангенмантель, который, в частности, заявил: «Никто не должен говорить: это мое. Это принадлежит также и брату… Общество, в котором один богат и пользуется всеми благами, а другой беден и терпит лишения, не может называться христианским»[133].
Это было слишком. Конечно, Фуггер, которому было подчинено все в Вейсенхорне, включая судопроизводство, без труда мог спасти анабаптистов. Но он не пошевелил и пальцем. Более того, он отклонил все попытки смягчить наказание арестованным или даже ходатайствовать об этом. Всем им, мужчинам и женщинам, 12 мая 1528 г. отрубили головы. Их гибель, прямая вина за которую лежит на Фуггере, еще более укрепила его союз с домом Габсбургов. Антон Фуггер даже не мог сослаться на распоряжение имперских властей, так как лишь год спустя собравшийся в Шпейере рейхстаг утвердил указ Карла V, которым анабаптисты были приговорены к смерти, а их укрывательство запрещалось под угрозой наказания.
СОЮЗ С КОНТРРЕФОРМАЦИЕЙ
Если в ходе Крестьянской войны император, князья и городские патриции на время забыли о своих распрях и совместными усилиями также подавили последнюю вспышку великих классовых боев ранней буржуазной революции — героически боровшуюся коммуну анабаптистов Мюнстера (1534–1535 гг.), то теперь, после ее окончания, различие интересов внутри господствующих кругов вновь выступило на передний план.
Определяющей тенденцией было стремление ряда местных светских феодалов к еще большему укреплению своего могущества. Излюбленным средством к достижению цели стало для них присвоение собственности католической церкви, которую тем легче можно было прибрать к рукам, чем быстрее они переходили в лютеранство. В некоторых землях империи князья создали суверенную церковную власть, возвысив себя в ранг территориальных епископов. Таким образом, «лютеранство в Германии стало послушным орудием в руках князей»[134], с помощью которого можно было осуществлять духовное закрепощение народных масс и угнетать их. Разумеется, представители духовенства оказывали сопротивление и защищали свое достояние. При объединении различных групп и представителей городской власти под лютеранским знаменем речь шла, следовательно, не столько о вопросах религии, сколько о вопросах власти. Местные феодалы — католики или протестанты — не раз переходили из одного лагеря в другой, выступая в зависимости от обстоятельств на стороне тех, от кого можно было ожидать наибольших выгод. Обе стороны без особых раздумий вступали также в союзы с правителями других государств — будь то католическая Франция или склонявшаяся к лютеранству Англия, религиозная принадлежность не играла при этом никакой роли.
