Некомант 3 - [2]

Подергивая ушами, ориентируясь то на один, то на другой громкий звук, все волки на миг вздрогнули, когда к обычным звукам леса и погони присоединилась... музыка? Односложный проигрыш, громкий и хорошо слышимый, казался дикостью среди этого воплощения природных порядков. Быстрые и простенькие звуки резко сменились громко прозвучавшими гитарными струнами, к которым тут же стал добавляться быстро нарастающий ритм.

-              Что за чертовщина? - грубым и искаженным голосом спросил один из ликанов у остальных, хотя многие, повинуясь животным инстинктам, продолжали бежать за жертвами. Ответ не успел прозвучать, поскольку к громкой и заводной мелодии присоединился звонкий девичий голос, звучащий непривычно низко:

-              Getadelt wird wer Schmerzen kennt, vom Feuer das die Haut verbrennt.

-              Что это за грубый язык? Неужели он принадлежит Древним? - похоже, часть не самых уверенных в себе ликанов не на шутку испугалась, услышав незнакомые слова, раздающиеся, казалось, одновременно по всему лесу.

-              Какое-то заклинание? - испуганно сказал еще один.

-              Ich werf ein Licht, in mein Gesicht, Ein heisser Schrei...

-              Да что это?!

-              Feuerfrei! - вместе с этим громким криком мелодия достигла своей кульминации, и весь лес заполонили тяжелые звуки ударных вместе с гитарными запилами. - Bang, bang! Громкие слова ударили по чувствительным волчьим ушам, и, окончательно остановившись, троица ликанов испуганно заозиралась.

-              Бах-бах! - прозвучавшие из темноты слова принадлежали длинноволосой девушке с кошачьими ушкам, чей силуэт неожиданно проявился - с нее словно бы соскользнула сама тень. -Пока, волчатки, - шесть выстрелов револьвера, заглушённых громкой музыкой, произошли быстрее, чем ликаны вообще успели пошевелиться. Ровные отверстия в черепах позволяли увидеть ошметки крови и мозгов, оставшиеся висеть на деревьях, а воткнувшиеся в могучую грудь каждого из темных пули через секунду полыхнули яркой огненной вспышкой, сжигая сердца тварей. Тела Темных рассыпались, словно пыль, а улыбающаяся девушка шевельнула кошачьими ушками и вновь исчезла.

Громкий шум ухудшал возможность слышать перемещения жертв, так что еще одна пара ликанов бежала вперед, ориентируясь преимущественно на запах. Высунув языки и брызжа слюной даже не столько от быстрого бега и попытки охладиться, сколько от предвкушения того, как клыки скоро вопьются в жаркую плоть, твари радостно взвыли, увидев отставших от остальных женщин с детьми. Взрыхляя когтями землю, ликаны ускорились и, оказавшись в паре метров от испуганно заголосивших людей, уже почувствовавших неминуемую гибель, одновременно прыгнули. Две девушки упали почти в одну секунду, придавленные мощными телами оборотней, а грязные когти, раздирая тонкую ткань, оставили глубокие алые борозды на белоснежной коже. Закричав от боли, обе жертвы попытались отползти от придавивших их земле существ, умоляюще смотря на своих детей, которые в шоке не могли даже сдвинуться с места.

Хлесткий щелчок металла был практически незаметен на фоне быстрой музыки, и одна из девушек закричала еще сильнее, когда на нее сверху упало что-то тяжелое, а спине становилось все жарче и жарче. Отрубленная идеальным ударом волчья голова откатилась в сторону, а дети сели прямо на землю от удивления. Над их матерью и безголовым ликаном раскачивался серебристый змей, словно бы сотканный из миллионов крошечных точек, слегка клубящихся и мельтешащих, отчего поверхность существа казалась жидкой. Раздвоенные челюсти метнулись к туловищу Темного и, отбросив тварь на спину, змей вытянулся и резко ударил. Хрустнувшая грудная клетка пытавшегося отмахиваться когтистыми лапами ликана легко поддалась, и серебристая поверхность серпента на миг окрасилась алым, когда еще один удар превратил легкие и сердце в сплошное месиво, отчего тварь тут же затихла.

На самом деле, детей даже не настолько пугало неожиданно появившееся существо, сколько удивляла его хозяйка. Одетая в обтягивающий белый костюм, подчеркивающий стройную фигурку, девушка с небольшими белыми кошачьими ушками стояла над своей жертвой с серьезным и хмурым выражением лица.

Убийство произошло так быстро, что второй ликан даже не сразу сообразил, откуда вдруг пахнуло кровью его сородича, но, повернув голову, попытался тут же броситься на неожиданного противника, на что кошечка выставила вперед небольшой пистолет с узким стволом - вырвавшийся из него крошечный серебристый шарик врезался в тело ликана, затормозив его, после чего мизерные наниты рассыпались, обволакивая Темного. Попытавшись стряхнуть с себя помеху, оборотень остановился, но, оценив, что мелочь, попавшая на него, ничуть не опаснее блох, попытался сорваться с места, но тут же заскулил от боли.

Стирая в труху крошечными лезвиями кожу, наниты вмиг лишили Темного большей части шкуры, оставляя лишь для невольных наблюдателей вид осыпающейся с голых мышц шерсти. Освежеванный Темный принялся кататься по земле, пытаясь разобраться с облепившей его техномошкарой, но та продолжила перемалывать теперь уже и мышцы. Девушка тем временем щелкнула возникшими вокруг ее руки лезвиями и, проведя в воздухе когтистой фиолетовой перчаткой, вызвала небольшой рой нанитов, который тут же распределился между двумя лежавшими на земле женщинами с разодранными спинами. Дети, вдруг подумав, что с их мамами произойдет тоже самое, что и с волком, тут же заревели. Кошечка, прижав ушки к голове, еще больше нахмурилась, бросив на детей недовольный взгляд, но раны горожанок исцелились буквально за секунды, так что нека тут же поспешила отойти, позволяя ребятам воссоединится с их матерями. От ликана остался лишь скелет с ошметками мышц, который серпент пробил насквозь, уничтожая все еще бьющееся сердце.