Неизвестный Сталин - [227]

Теперь и Берия, и Маленков могли с достаточным основанием объявить Сталина главным инициатором этой репрессивной кампании. Но это было слишком рискованно для новых лидеров. Они не могли отмежеваться от Сталина. Дискредитация Сталина была бы дискредитацией их самих. Любые обвинения в адрес Сталина неизбежно распространяли вину и на его ближайших соратников. Сталин в сознании народа все еще оставался великим лидером, отцом и учителем. Нужно было искать других виновников.

17 марта 1958 года по приказу Берии был арестован Рюмин[571]. Был также арестован его бывший заместитель по следственной части В. Г. Цепков, участвовавший в подготовке не только «дела врачей», но и «грузино-мингрельского»[572]. На них теперь возлагалась вся ответственность за фабрикацию ложных обвинений. Это было неубедительно, но другого выхода не оставалось. Арест Гоглидзе бросил бы тень на самого Берию, арест Игнатьева был нежелателен для Хрущева и Маленкова. Формально следствие по «делу врачей» прекратилось 28 или 29 марта.

1 апреля 1953 года Берия направил Маленкову в Президиум ЦК КПСС докладную записку о необходимости реабилитации и проект решения по этому вопросу. Это дело объявлялось «провокационным вымыслом» Рюмина, который начал его «в своих карьеристских целях». Однако вина за раздувание «дела» возлагалась и на все руководство «бывшего МГБ», которое «стремилось во что бы то ни стало представить шпионами и убийцами ни в чем не повинных людей — крупнейших деятелей советской медицины»[573].

Президиум ЦК КПСС принял по записке Берии решение очень быстро, 3 апреля. Оно объявляло «…о полной реабилитации и освобождении из-под стражи врачей и членов их семей, арестованных по так называемому „делу о врачах-вредителях“, в количестве 37 человек[574]». В отношении Игнатьева решение коллективного руководства оказалось относительно сдержанным: «…Ввиду допущения т. Игнатьевым С. Д. серьезных ошибок и руководстве быв. Министерством государственной безопасности СССР признать невозможным оставление его на посту секретаря ЦК КПСС»[575]. Через два дня опросом членов ЦК КПСС это решение было утверждено.

28 апреля 1953 года под давлением Берии Игнатьев был также выведен из состава ЦК КПСС. Однако попытка Берии добиться исключения Игнатьева из членов КПСС, за которым мог последовать и арест, не была успешной из-за возражений Маленкова и Хрущева. В последующем Игнатьев был восстановлен в членах ЦК КПСС и направлен на работу секретарем обкома Башкирии.

4 апреля в газетах было напечатано «Сообщение Министерства внутренних дел СССР», которое потрясло всю страну. В «сообщении» признавалось, что в результате проверки установлено, что врачи, профессор Вовси М. С., профессор Виноградов В. Н. и другие — были перечислены пятнадцать имен, все со званием «профессор», — обвинявшиеся во вредительстве, шпионаже и террористических действиях, «были арестованы неправильно, без каких-либо законных оснований». Установлено, что показания арестованных «получены путем применения недопустимых и строжайше запрещенных советскими законами приемов следствия». Все эти врачи полностью реабилитированы и из-под стражи освобождены. «Лица, виновные в неправильном ведении следствия, арестованы и привлечены к уголовной ответственности»[576] [576].

Вскоре, но уже без объявления в прессе, были также освобождены и реабилитированы руководящие работники центрального аппарата МГБ, которые были арестованы в июле — августе 1951 года по обвинению в создании в МГБ «контрреволюционной сионистской организации»[577] [577]. Однако реабилитации в этом случае были не групповыми, а индивидуальными. Было освобождено около пятнадцати человек, в основном полковники и генералы МГБ. Некоторые из них пробыли на свободе недолго. Генерал Наум Исаакович Эйтингон, наиболее известный среди этой группы, был снова арестован в августе 1953 года и приговорен к двенадцати годам лишения свободы. Он был освобожден и вторично реабилитирован в 1963 году[578].

Апрельская реабилитация по «делу врачей» не была, однако, полным окончанием начатых при жизни Сталина политических процессов. 37 человек составляли лишь ту группу, которую следователи МГБ готовили для первого суда. Число арестованных в 1952 и в 1953 годах медиков-евреев было значительно больше. От общего русла «дела кремлевских врачей» еще в ходе следствия отделилось несколько разных «дел». Профессор Борис Ильич Збарский, автор учебника биохимии и научный руководитель кремлевской лаборатории по сохранению тела Ленина, был арестован в сентябре 1952 года как сионист и друг профессора Якова Этингера. Были арестованы почти все работники его лаборатории — евреи. Они оставались в тюрьме до декабря 1953 года. После ареста Берии 26 июня 1953 года машина правосудия по еврейским и сионистским «делам», фальсификация которых была очевидной, остановилась почти на полтора года. Пересмотры и реабилитации уже не только по сионистским «делам» возобновились лишь в конце 1954 года, начавшись с наиболее обширного в послевоенный период «ленинградского дела» 1949–1950 годов. В этом случае было реабилитировано, иногда посмертно, около 2 тысяч человек. Инициатива этих реабилитаций принадлежала в основном Хрущеву и была, безусловно, связана с его борьбой за власть против Маленкова. В феврале 1955 года Булганин сменил наконец Маленкова на посту Председателя Совета Министров СССР. «Четверка» стала теперь дуумвиратом.