Неизвестный солдат - [2]

Нелишне напомнить, что торпарская система земельной аренды была отменена в Финляндии лишь в 1918 году. Эта система восходила еще к феодальным общественным отношениям (основной формой арендной платы была кабальная отработка, феодальные трудовые повинности в имении земельного собственника). Отмене торпарской системы предшествовала долгая, упорная, героическая борьба сельской бедноты за землю и человеческое достоинство. В событиях революции 1918 года торпарские массы также были важной социальной силой, выступившей в союзе с рабочим классом. Торпарское движение было очень активным и в окрестностях Тампере, в той же Уръяле, где родился Линна. Многие лично знакомые ему люди, соседи и некоторые родственники, были участниками этого движения. Как подчеркивал сам Линна, с детских и отроческих лет прошлое и настоящее родного края было для него именно торпарским прошлым и настоящим. Разумеется, впоследствии, когда Линна уже в качестве романиста углубился в торпарскую проблему, он перечитал много исторической литературы и ему даже пришлось вступить в полемику с профессорами-историками. Но важно при этом помнить, что для него торпарское прошлое и настоящее было не отвлеченно-научной проблемой, а непосредственной жизнью близких людей, продолжением которой была его собственная жизнь.

Однако для того, чтобы этот жизненный материал стал предметом искусства, нужен был выдающийся талант Линны. О торпарях в финской литературе писали и прежде, в том числе крупные писатели, но Линна в своем зрелом творчестве сумел сказать в этой области новое слово. Путь к реалистической зрелости таланта был для Линны нелегким. Два ранних его романа резко отличаются от последующих. Объединяет их разве что страстное правдоискательство автора, беспокойный дух его мысли. Но в ранних произведениях это еще не находило подлинно художественного воплощения. Помимо чисто литературно-стилистической незрелости, свою роль сыграло здесь и то, что Линна оказался вначале вовлеченным в круг чуждых его таланту абстрактно-пессимистических «модернистских» идей, с трудом им преодоленных. Не случайно после первых двух романов, вышедших с перерывом в один год, Линна потом целых шесть лет не печатался — для него это затянувшееся молчание было временем трудного писательского самоопределения, решением вопроса, куда развиваться его таланту.

Об этом рассказал сам Линна в 1968 году в выступлении на тему «Как родились мои книги». Для понимания его творческого пути сообщенные им сведения очень ценны. Линна рассказал о пережитом им мировоззренческом кризисе в первые годы после войны, когда в чрезвычайно противоречивой обстановке Финляндия только вступала на путь демократических преобразований. На молодого Линну, вчерашнего солдата и начинающего писателя-самоучку, эти процессы произвели глубокое впечатление. В его сознании рухнула вся прежняя картина мира, привитая школьным воспитанием, церковью, армией. Перелом был тем более резкий, что предшествующие пять лет армейской службы, как подчеркнул Линна в упомянутом выступлении, сильно задержали его духовное развитие; внимание солдата на фронте было больше приковано к «внешним событиям, у него оставалось слишком мало времени, чтобы задаваться вопросом, что такое правда, а если и возникали неясности на сей счет, то их устранял ротный фельдфебель». Черед усиленных раздумий пришел после войны, и истину Линна пытался найти с помощью книг. Он поглотил немалое количество философских и художественных сочинений самого различного характера, однако желаемого результата не достиг. Результатом было лишь то, что прежние, упрощенные представления о жизни, когда «мир казался сам собою ясным», были теперь окончательно развеяны и наступивший мировоззренческий хаос сопровождался чувством неизбывного трагизма жизни. Но одновременно это было и началом новых исканий.

В ранних книгах Линны отражается как раз эта атмосфера внутреннего смятения, недовольства собой и миром, чувство социальной неустроенности жизни, склонность к духовному бунту, стремление к истине, прежде всего в нравственной области. Автобиографический герой романа «Цель» (подросток-батрак, уехавший, подобно самому Линне, в Тампере на фабрику) хочет найти некую универсальную, вычитанную из книг правду, которая бы сразу объяснила мир и смысл человеческого существования. Но первоначальный максимализм сменяется у героя разочарованием и фатализмом. Общая пессимистическая атмосфера еще более усилилась в романе «Черная любовь».

В этот же период Линна увлекся творчеством Достоевского, но воспринимал его сквозь призму экзистенциалистской и фрейдистской проблематики, которую в свою очередь разрабатывал в неоконченном романе «Мессия». В процессе работы над «Мессией» Линна пришел к выводу, что как писатель он все больше замыкается в кругу чуждых ему идей; романные ситуации «вышли из-под контроля», а «самым опасным, — говорит Линна, — было то, что текст как бы засасывал меня, и в конце концов я испугался, стал вырываться на свободу. А это означало отказ и от всей темы, и от соответствующего круга идей, поскольку наши мысли, оторванные от наших чувств, умирают. Отказ был резкой защитной реакцией: я осознал, что текстом романа я опрокидывал свое собственное „я“».