Неизвестный Линкольн - [4]

Но, невзирая на трудности, Люси не бросилась в его объятия, поскольку не хотела дать еще один повод для сплетен — якобы Спэрроу был вынужден на ней женится. «Мы должны подождать Генри, — ответила она, — я должна доказать всем, что могу жить с достоинством, и если через год ты все еще захочешь жениться на мне, то я выйду за тебя». 26 апреля 1790 года Спэрроу взял с нее слово, и через год они поженились. Кстати за этот год не было слышно ничего о судебных заседаниях по делу Люси.

Происшедшее оставило команду Макгинти в дураках, и, заточив языки, они стали сплетничать с еще большим усердием: брак долго не продлится, Люси скоро вернется к своим старым трюкам, и так далее… Слухи быстро распространились и об этом стало известно Генри. Решив защитить семью, он предложил жене переехать на Запад, где окружение будет относится к ним дружелюбнее. Но даже мысль о побеге была для Люси недопустимой: «Я не шлюха, — заявила она с гордостью, — и не собираюсь скрываться. Я буду жить в Форт-Харроде и поборю всех сплетниц». И время показало, что она была права: воспитав восьмерых детей, Люси вернула себе честное имя в той же общине, где когда-то была объектом непристойных насмешек. Кстати, двое ее сыновей стали священниками, а один из внуков — сын незаконнорожденной дочери, стал президентом Соединенных Штатов Америки. И звали его Авраам Линкольн.

Я рассказал эту историю, чтобы показать ближайших предков Линкольна. Он сам придавал большое значение своему деду из аристократов Вирджинии.

Уильям Херндон был партнером Линкольна по адвокатской конторе в течение двадцати лет и, скорее всего, знал его лучше всех на свете. К счастью, он написал трехтомный труд о биографии президента, вышедший в 1888-м. Это одна из самых значимых среди многочисленных работ о Линкольне. Ниже приведена цитата из первого тома:

«Насколько я помню, мистер Линкольн лишь однажды заговорил про свое происхождение и своих предков. Это было приблизительно в 1850-м, когда мы на его повозке ехали на судебное заседание в Менард, Иллинойс. Процесс, в котором мы должны были участвовать, прямо или косвенно наверняка имел отношение к наследственным связям. Во время поездки он впервые при мне заговорил о своей матери: вспоминал ее черты, называл и даже пересчитывал те, которые он унаследовал от нее. И в ходе разговора упомянул, что она была незаконнорожденной дочерью Люси Хэнкс и фермера или плантатора голубых кровей из Вирджинии. Он заверил, что именно последнее и является источником его логики, аналитического мышления, интеллектуальной активности, амбиций и вообще всех тех качеств, которые положительно отличают его от остальных членов семьи Хэнкс. Его теория в дискуссиях о наследственности была основана на том, что незаконнорожденные дети чаще оказываются физически и интеллектуально более развитыми и намного успешными, нежели от законного брака. И, естественно, свою изощренную натуру и лучшие качества Линкольн считал наследством от неизвестного аристократа.

Откровение вызвало у него грустные воспоминания о матери. Когда повозка подпрыгнула на неровностях дороги, он с грустью сказал: „Господи, храни мою маму, всем, что я имею или надеюсь приобрести, я обязан ей“, — и погрузился в тишину. Наша дискуссия прекратилась: некоторое время мы проехали, не сказав ни слова. Он стал грустным и задумчивым — наверняка из-за откровения, которое только что сделал.

Линкольн создал вокруг себя барьер, внутрь которого я не смел заглянуть. Его слова и меланхоличный тон глубоко тронули меня. Эти впечатления я никогда не забуду».

2

Мать Линкольна, Нэнси Хэнкс, воспитали ее дядя и тетя, и по всей вероятности она не имела никакого образования. Известно лишь что вместо подписи она ставила крестик.

Нэнси прожила в темном, глубоком лесу и мало с кем дружила. Когда ей исполнилась двадцать два, она вышла замуж за, наверное, самого безграмотного и ничтожного человека во всем Кентукки: это был тупой и невежественный поденщик и несостоявшийся охотник за оленями, которого звали Томас Линкольн. В округе он был известен как Линхорн — его все так называли. Томас был разбойником, бродягой и неудачником одновременно. Скитаясь туда-сюда, он брался за любую попавшуюся работу, когда голод заставлял его: некоторое время работал на дорожных стройках, затем косил сено, ловил медведей, вспахивал землю, очищал зерно, строил деревянные хижины и так далее.

Согласно старым записям, в трех разных случаях, Томас был нанят как тюремный надзиратель и даже получил оружие. А в 1805 году округ Хардин, штат Кентукки, платил ему шесть центов в час за поимку и расстрел сбежавших рабов. Но чувства денег у него никогда не было: в течение четырнадцати лет он работал на ферме в Индиане и за весь этот период не смог собрать больше десяти долларов за год. Находясь в глубокой нищете, когда его жена была вынуждена сшивать свою одежду дикими шипами, Томас поехал в Елизабеттаун, зашел в магазин и по кредиту взял для себя шелковые подтяжки, а вскоре после этого на аукционе купил саблю, заплатив три доллара. И наверняка носил свои подтяжки и саблю, даже когда ходил без обуви.