Неизвестный Киров - [28]
[99]. Если признать, что у Атарбекова были покровители в высших эшелонах власти, то они являлись птицами более высокого полета, чем Киров. И в Пятигорске, и в Астрахани Атарбеков и Киров, выражаясь спортивным языком, выступали в разных весовых категориях, причем первый никогда не был не только «подопечным» второго, но и принадлежал к «тяжеловесам». Для Атарбекова главным являлись указания и распоряжения, которые он получал из Москвы от ВЧК.
Вместе с тем следует признать, что и после отзыва Атарбекова из Астрахани обстановка в городе оставалась крайне сложной. Рабочий класс в количественном отношении был невелик, в политическом отношении слаб. Продразверстка шла туго. Астраханское казачество не желало отдавать ни хлеб, ни коней. Астрахань плотно была зажата с востока — уральской армией генерала Толстого, с запада — Кавказской армией белых. Волжско-Каспийскую флотилию стерегли военные корабли Антанты и белых. В крае были сильны позиции духовенства, господствовали настроения в пользу белого движения. Нередки были случаи вооруженного сопротивления при проведении продразверстки, убийства советских и партийных работников.
И в этих условиях Киров занимал жесткую политическую позицию, он приложил немало сил для укрепления армии. Ведь в августе 1919 года снова началось переформирование — на базе ряда воинских соединений Астраханской группы войск вновь воссоздается 11-я Красная Армия. Разъясняя политическое и военное положение Астрахани, Киров говорил на общегородской конференции РКП(б) 3 августа 1919 года: «…еще там и сям враги продолжают делать набеги. Противник… наносит нам уже не сильные удары, а маленькие щипки. Большую ему помощь и поддержку оказывает местное население, не так-то гостеприимно настроенное к Советской власти… И результатом этой провокационной работы[100]явился последний опубликованный приказ реввоенсовета, возлагающий охрану дорог на население. С возложением на него ответственности за последствия. И если мы установим, что такая-то волость или поселок помогают белогвардейцам, то мы просто поступим с ними, как с врагами рабочего класса. Мы будем брать из контрреволюционных сел заложников, и они своей головой будут отвечать за порчу железной дороги. И если мы узнаем, что в таком-то селе укрыт отряд белогвардейцев, то мы уничтожим такое контрреволюционное гнездо» (Выделено мной. — А.К.)[101].
Суровость, твердость позиции Кирова при разъяснении политической линии партии большевиков в гражданской войне была всегда общеизвестна. Никто и никогда не скрывал ее ни от читателей, ни от исследователей.
Более того, речь Кирова 3 августа 1919 г., включая подчеркнутую мной фразу, неоднократно публиковалась в сборниках кировских речей выступлений, изданных после его смерти. Поэтому непонятно, какую, преследовал Ефимов, приводя выборочно из подчеркнутой мной фразы кировские слова о взятии «из контрреволюционных сел заложников»[102], да еще давая ссылку на архив. Можно только предполагать, что ссылка на архив при цитировании данного отрывка из речи Кирова должна была «открывать» читателю нового, неизвестного им ранее человека. Тем более что, на наш взгляд, поверхностным является вывод, сделанный Ефимовым: «В вопросе о массовом терроре и системе заложничества Киров действовал в духе ленинских требований».
Думается, надо строго придерживаться фактов. В народе говорят — из песни слова не выкинешь. Действительно, в гражданской войне обе стороны производили не только казни, расстрелы своих противников, использовали и систему заложничества. Разного рода реквизиции селения сопровождали не только путь красных, но и белых.
В связи с этим можно вспомнить массовый террор деникинских войск в селе Христиановское на Северном Кавказе. В апреле 1919 года белые окружили село и потребовали в течение трех часов выдать им 1 млн. пудов хлеба, 500 лошадей с седлами, 500 бурок, 5000 винтовок, 2 млн. патронов. Все жители села в возрасте от 20 до 30 лет мобилизовывались в белую армию. Помимо этого, жителям предлагалось выдать всех членов партии «Кермен».
Село отвергло ультиматум. С оружием в руках его жители стали отстаивать свою свободу. Но силы были неравны. Деникинцы, захватив село, полностью его разграбили, почти все мужское население было расстреляно, особенно изощренно убивали членов партии «Кермен». После жесточайших пыток расстреляли председателя ЦК партии «Кермен» Георгия Цаголова.
И это был не единичный случай. Генерал Лавр Георгиевич Корнилов, выступая перед добровольцами накануне похода на Екатеринодар, провозгласил лозунг: «Пленных не брать!» По воспоминаниям самих участников белого движения, у добровольцев перед взятием той то иной деревни «начинало ломить» от радости «в груди от предстоящей мести»[103].
И еще одно свидетельство генерала А. М. Драгомирова — председателя «Особого совещания» при главкоме «всеми силами Юга России» генерале Деникине. Покидая Россию в конце декабря 1919 года, сдавая командование, Драгомиров обратился с приказом к армии, в котором не выразил благодарности белой гвардии, которая «покрыла позором свои славные знамена грабежами и насилиями над мирным населением»
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
«…Желание рассказать о моих предках, о земляках, даже не желание, а надобность написать книгу воспоминаний возникло у меня давно. Однако принять решение и начать творческие действия, всегда оттягивала, сформированная годами черта характера подходить к любому делу с большой ответственностью…».
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.
Джейн Фонда (р. 1937) – американская актриса, дважды лауреат премии “Оскар”, продюсер, общественная активистка и филантроп – в роли автора мемуаров не менее убедительна, чем в своих звездных ролях. Она пишет о себе так, как играет, – правдиво, бесстрашно, достигая невиданных психологических глубин и эмоционального накала. Она возвращает нас в эру великого голливудского кино 60–70-х годов. Для нескольких поколений ее имя стало символом свободной, думающей, ищущей Америки, стремящейся к более справедливому, разумному и счастливому миру.
В книге дана история создания секретных служб всех крупнейших держав XX века, рассказывается об их деятельности в наиболее драматические моменты мировой истории. Среди героев книги — известные разведчики и контрразведчики, создатели крупнейших агентурных сетей, агенты-двойники, шпионы-«оборотни» и другие представители этой необычной профессии.
Представьте себе библиотеку, где вместо книг на полках лежат мертвецы. У каждого из них своя особая история, которую под силу прочесть только Библиотекарям. Поэтому они называют мертвых Историями, а место, где хранятся Истории, – Архивом. Маккензи Бишоп – Хранитель Архива, она спасает мир от вторжения бесприютных призраков – пробудившихся Историй. Но однажды ей пришлось спасать сам Архив, когда кто-то начал переписывать Истории, подчас стирая целые жизни… Теперь для того, чтобы вернуться к нормальной жизни, ей придется до конца разобраться в том, что произошло.
История массовых беспорядков при социализме всегда была закрытой темой. Талантливый историк В. Козлов дает описание конфликтного противостояния народа и власти во времена фальшивого «безмолвия» послесталинского общества. Приводятся малоизвестные документальные свидетельства о событиях в лагерях ГУЛАГа, о социальных и этнических конфликтах. Автором вскрыты неоднозначные причины, мотивы, программы и модели поведения участников протестных выступлений. Секретный характер событий в советское время и незавершенность работы по рассекречиванию посвященных этим событиям документов, а также данный автором исторический анализ массовых беспорядков делают это издание особенно актуальным для нашего времени, когда волна народных волнений прокатилась не только по нашей стране, но и по территориям бывших республик СССР.
Представьте себе библиотеку, где вместо книг на полках лежат мертвецы. У каждого из них своя особая история, которую под силу прочесть только Библиотекарям. Поэтому они называют мертвых Историями, а место, где хранятся Истории – Архивом. Маккензи Бишоп – Хранитель Архива, она спасает мир от вторжения бесприютных призраков – пробудившихся Историй. Но однажды кто-то начинает переписывать некоторые Истории, подчас стирая целые жизни. И это каким-то образом связано с загадочной деятельностью Библиотекарей и леденящим кровь убийством, произошедшим более пятидесяти лет назад…