Неизвестный Киров - [153]
Многие из них имели гриф «секретно», «сов. секретно». И если бы Кирова не было в Ленинграде, то Они должны были бы ждать его возвращения в сейфах особого сектора обкома ВКП(б).
Киров выехал из Ленинграда в Москву 3 сентября, а затем уже поездом в Казахстан. Это подтверждается документально. Сохранились два кировских письма жене Марии Львовне и конверты к ним. Одно из них опущено на ст. Раменское Московской области и имеет штамп 4 сентября. Оба письма сугубо личные. И для нас важно не их содержание, а констатация самого факта: 4 сентября Киров выехал специальным поездом в Казахстан из Москвы. Другое письмо от 5 сентября. Кстати, Мария Львовна ответила на оба эти письма телеграммой, в одной из них сообщила: «Седьмого уезжаю отдыхать Толмачево».
Вместе с Кировым для оказания помощи Казахстану в проведении уборки выехала группа ленинградцев. Киров как член Политбюро, Оргбюро и секретарь ЦК ВКП(б) несомненно знал о подготовке решений об отмене карточной системы на хлеб с января 1935 года. Помнил он, безусловно, и о страшном голоде на Украине и в Поволжье в 1932 и 1933 годах, связанном не только с засухой, но с неправильными действиями руководства страны в проведении хлебозаготовительной камлании, с грубыми ошибками и просчетами. Известно, что Ленинград серьезно в эти годы от голода не пострадал, но сюда приезжали беженцы из других районов страны, зачастую утром на Московском, Витебском вокзалах, Литовском проспекте находили их трупы. Кроме того, существовала жесткая карточная система распределения продуктов, и хотя население города не голодало, но недоедало: хлебобулочные нормы были низки, не хватало масла, мяса, жиров.
Киров хорошо представлял важность уборочной кампании для судеб страны. Сталин, направляя Кирова в Казахстан, был весьма обеспокоен медленной уборкой богатейшего урожая зерна, выращенного там. Он полагал, что Киров с его талантом организатора решит эту очень непростую проблему. Поэтому нельзя рассматривать поездку Кирова в Казахстан как свидетельство стремления Сталина избавиться от него — это значит очень смутно представлять обстановку того времени.
Добавлю для сведения любителей мифотворчества, что 31 августа за подписью Сталина и Молотова было принято постановление ЦК и СНК СССР, и довольно жесткое, о проведении хлебозаготовительной кампании. Среди многих мер оно предусматривало направить Молотова — в Западную Сибирь, Кагановича — на Украину, Кирова — в Казахстан, Ворошилова — в Белоруссию и Западную область, Микояна — в Курскую и Воронежскую области, Чубаря — в Средневолжский край, Жданова — в Сталинградский край, Чернова — в Челябинскую область, Клейнера — в Саратовский край. В разные районы страны были направлены также группы комиссии партийного и советского контроля[589].
Принятие таких экстраординарных мер диктовалось крайне тяжелым положением в хлебоуборочной кампании. В постановлении говорилось: «Последние три недели августа… дали резкое понижение хлебозаготовок. Если в прошлом году за третью пятидневку августа поступило хлеба по Союзу — 94,5 млн. пудов, то в этом году за ту же пятидневку — 84,9 млн. пудов. За четвертую пятидневку в прошлом году — 94,8 млн. пудов, в этом году — 87,8 млн. пудов. За пятую пятидневку в прошлом году — 98 млн. пудов, в этом году — 78,5 млн. пудов»[590].
Падение хлебозаготовок в 1934 году более чем на 36 млн. пудов грозило поставить под угрозу срыва решение такой проблемы, как отмена карточной системы. В этих условиях и был предпринят уже отработанный метод — посылка уполномоченных в разные регионы страны. Мы можем сегодня — вполне обоснованно и справедливо критиковать командно-административную систему и те методы, которые тогда применялись. Но и забывать о том, что в те времена эти меры давали определенный эффект, мы, по-моему, тоже не вправе.
Кроме того, в Казахстане у Кирова были и свои личные интересы. Первым секретарем Казахстанского крайкома ВКП(б) был Левон Мирзоян — один из его друзей по Закавказью. Сохранилась обширная переписка между Кировым и Мирзояном. Она свидетельствует, что Л. Мирзояну было крайне трудно работать в Казахстане: он жаловался, нервничал, просил Сергея Мироновича ему помочь.
Представляет интерес телеграмма Кирова: «Алма-Ата. Молния. Мирзояну. Случайно стало известно, что на вокзале Алма-Ата готовится встреча. Если это так категорически протестую. Настаиваю никаких встреч, рапортов и пр. Прошу учесть цель поездки»[591].
Алма-Ата, Актюбинск, Семипалатинск, Караганда, Петропавловск — это города, которые Киров не только посетил, но и где выступал, встречался с людьми, беседовал, советовал. Одновременно он решал большой круг и других важнейших вопросов: о стационарных зернохранилищах, об улучшении материального положения спецпереселенцев, о необходимости ускорения строительства на железнодорожных участках Рубцовск — Ридцер, Караганда — Балхаш и укрепления прокурорского надзора в Восточной области Казахстана.
