Неизвестный Киров - [123]

(выделено мной — А.К.).

Проживающие с Шитик в одной квартире — гр. Юрьева-Куляшева и Шитик Ольга Герасимовна — сотрудница кооператива „Кр. Звезда“ в свою очередь передали полученные ими сведения своим знакомым и сослуживцам, чем способствовали появлению в городе провокационных слухов, связанных с убийством тов. Кирова.

Гр. Шитик, Ольга, сотрудница кооператива „Кр. Звезда”[490] привлекается нами к ответственности».

К этой справке был приложен протокол допроса Юрьевой-Кулешовой, произведенный следователем. Она показала: «На следующий день после убийства тов. Кирова она (Ольга Шитик. — А.К.) рассказала мне, что „убийство совершено в Смольном. Убийца Николаев сам пытался покончить с собой, с каковой целью произвел в себя выстрел, пуля прошла по лицу и засела в потолке. Сразу же после произведенного выстрела в себя, Николаев был схвачен находившимися там монтерами и связан проволокой Этими же словами я на базе и делалась с некоторыми сотрудниками».

На вопрос следователя, что известно о связях Евгении Шитик с Николаевым, Юрьева-Кулешова ответила: «Со слов Ольги Шитик мне известно, что ее сестра Евгения знакома с Николаевым, что перед убийством т. Кирова — Николаев заходил к ней в служебный кабинет. Далее говорила, что Николаев тоже работает в Смольном. Мне известно, что Ольга и Евгения Шитик являются членами ВКП(б). Муж Ольги — Михаил Борисович Падво (директор театра Мюзик-Хола) тоже член ВКП(б). Состоял ли кто либо из них в оппозиций, мне неизвестно.

Записано с моих слов верно и мной прочитано. Юреева-Кулешова».

Предоставим слою и самой Д. А. Лазуркиной, которая, выступая 1 февраля 1935 года на заседании парткома ленинградского обкома и горкома ВКП(б), говорила: «…После событий 1 декабря каждый из нас, в особенности парткомы, занялись изучением своего состава и стали искать нет ли лиц, которые принимали участие в оппозиции и тов. Шитик, как парторганизатор, должна была также пересмотреть у себя свой состав группы. Когда ее спросили почему она этого не сделала, она ответила, что от Альберга (член парткома. — А.К.) получила поздно предложение, в трамвае, т. е. встала на формальную точку зрения. Независимо от того, где она получила такое указание, она сама, как член партии, должна была взять на просмотр свой состав. Это формальное отношение, а не большевистское заявление.

Все, что имеется в деле т. Шитик рисует ее, как большевика, как члена партии, который вместо того, чтобы вести большевистскую борьбу, сама покровительствовала своим оппозиционерам, не выявляла, не боролась, не давала сведений парторганизации о том, что у нее в родстве имеется такой оппозиционер. Кроме того, товарищи, вы знаете, как мы боролись со всякими слухами, со всякими сплетнями в связи с убийством тов. Кирова, а тов. Шитик являлась распространителем таких сплетен. Она явилась к своей сестре и рассказала о том, что Кирова убил Николаев, о том, что он стрелял в себя, о том, что Николаев про силу нее билет на актив. По сведениям, которые имеются у меня, т. Шитик рассказала своей сестре… что его связали чуть ли не ремнями, избили его и на этом основании следствие затягивается. Это Шитик все отрицает… Таким образом рассадником контрреволюционных слухов была Евгения Шитик… такому члену партии не место в рядах коммунистической партии»[491].

И 1 февраля 1935 года Е. Шитик исключили из партии. Ее арестовали в 1935 году, Д. А. Лазуркину — в 1937 году. Еще до XX съезда партии Дора Абрамовна появилась в Ленинграде. На партийном учете она состояла в музее С. М. Кирова, который с 1938 года находился в особняке Кшесинской. Попутно замечу, что впоследствии он был закрыт по личному указанию Н. С. Хрущева, заявившего, что «развели тут в Ленинграде культ личности Кирова». Автор данной книги работала тогда в музее Кирова. Д. А. Лазуркина любила выступать перед нами — молодыми сотрудниками: рассказывала о своих встречах с Лениным, о том, как распространяли «Искру», но никогда не говорила об обстоятельствах убийства С. М. Кирова, хотя Сталин был уже мертв, а Берия — расстрелян.

Вернемся к более поздним воспоминаниям Д. А. Лазуркиной. Тогда ей было 87 лет.

«Когда Кирова убили, — говорила она, — прибежал ко мне секретарь Струппе — Иовлев… стал плакать: „Я совершил преступление”, — говорит. И рассказал вот что. Месяц назад к нему пришла женщина и требовала обязательно встречи со Струппе… Он сказал, что Струппе нет. Он уехал в область… И тогда она сказала вот что… „позавчера, в воскресенье, наше НКВД было в Детском Селе, там собрались руководящие работники НКВД… Они напились, и было слышно, что они говорили об убийстве Кирова"… И вот Кирова убили пришел ко мне Иовлев на другой день со слезами, убитый тем, что не рассказал сразу, месяц назад, когда была у него эта женщина. Я сказала: „Знаешь что, идем сейчас же, приехала комиссия по расследованию убийства Кирова, приехал Ежов. Пойдем к нему…" Пришли. Он выслушал, сказал: „Я должен пойти к Сталину”».

Д. А. Лазуркина перепутала. Леонид Львович Ильев (а не Иовлев), 1904 года рождения, уроженец г. Борисова Тамбовской губернии, член партии с 1921 года — работал в аппарате Ленинградского горкома ВКП(б) с 1932 года и был не секретарем Струппе, а непосредственным начальником Д. А. Лазуркиной — заместителем заведующего культпропотделом. Секретарем же П. И. Струппе с 1931 по апрель 1937 года был Иван Павлович Ильин, член партии с 1918 года