Неизвестный Филби - [42]

Почему так произошло? Наверно, потому что было отношение к Киму, «сгоревшему агенту», как к «списанному материалу». Ким-то считал себя кадровым советским разведчиком, а в Москве он всегда числился как «агент» — очень ценный, но тем не менее агент. Кроме того, как об этом ни больно говорить, его до самого конца считали «чужаком» и полностью не доверяли. Посудите сами: к работе с молодыми оперработниками допустили только в 1975 году, а выступить с лекцией перед руководящим составом ПГУ в ясеневской штаб-квартире разведки пригласили лишь в 1977-м, на пятнадцатом году проживания Филби в СССР. Да и в 1980-е годы, незадолго до смерти Кима, некоторые консервативно настроенные деятели от разведки ворчали по поводу того, что он, дескать, непозволительно «диссиденствует» и, кто его знает, может быть, продолжает работать на англичан…

— Как относились к Филби общавшиеся с ним Москве сотрудники советской внешней разведки, в частности, его кураторы?

— У Кима за четверть века жизни в СССР были разные кураторы и отношение тоже было разное, хотя в общем и целом хорошее, доброжелательное. Но справедливости ради надо сказать, что бывали ситуации, особенно в первые годы, когда относились не по-божески. Ким, к примеру, был страшно расстроен и оскорблен, когда ему не сказали, что его хочет видеть умирающий член Кембриджской пятерки Гай Бёрджесс. «Мой лучший друг наверняка хотел сказать мне что-то важное перед смертью, как это бесчеловечно», — переживал тогда Филби. Времена были жестокие…

— Что думал Филби об Андропове? Что одобрял и что нет? А о Черненко?

— Насколько мне известно, у Филби была как минимум одна личная встреча с Юрием Владимировичем Андроповым, когда тот был председателем КГБ СССР. Ким неизменно отзывался об Андропове с большим уважением. О его отношении к Черненко я никогда не слышал. Да и что было о Константине Устиновиче рассуждать — и так всем было ясно, что это временная, «проходная» фигура на посту высшего руководителя нашей страны.

— Можно прокомментировать: если бы советские руководители, и особенно Горбачёв, прислушивались к советам Филби, какой был мир сейчас?

— Если бы… У Филби, к великому сожалению, никогда не было прямого доступа к высшему руководству страны. Насколько мне известно, даже с начальниками разведки у него были лишь эпизодические «церемониальные» встречи. Все остальные контакты происходили на уровне «среднего звена» разведаппарата. Увы, такое вот отношение было к «пенсионеру» Филби. А Киму было что посоветовать советским руководителям. К примеру, предостеречь от афганской авантюры — он прекрасно знал о провальных попытках англичан завоевать эту страну в XIX веке. Многое знал Ким о глубинных, тщательно скрываемых противоречиях между ведущими западными странами, поэтому его советы могли стать действенным подспорьем в выработке более гибкой внешней политики, чем та, что существовала тогда у СССР. Да и по другим вопросам его мнение было бы очень ценным.

— Как обяснить умение Филби предсказать, что будет?

— Честно говоря, я такого «умения» за ним не подмечал. Ведь Филби не Нострадамус, не Ванга. Он однажды высказался про себя примерно в таких словах: «Если меня кто-то считает компетентным человеком, то это потому, что я никогда не говорю о том, чего не знаю». Если Кима и можно считать «провидцем», то только в том смысле, что, опираясь на свои выдающиеся способности собирать и анализировать море окружающей его информации, он умел грамотно синтезировать ее и принимать безошибочно правильные решения даже в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях.

— Какой человек был Филби как друг?

— Не думаю, что имею право называться его другом. Просто был одним из его учеников, молодых коллег из другого поколения, с которым — так уж сложилось — Киму довелось общаться больше и чаще, чем с другими учениками. Он был очень теплым, отзывчивым, располагающим к себе человеком. Скромным и даже немного застенчивым. По манерам поведения, одежды, речи, общения с людьми — англичанин на все 100 %. (Возможно, Ким и выделял меня среди других учеников, потому что, как он написал в моей характеристике, «Максим держится и ведет себя так, что, родись он в Англии, его легко можно было бы принять за английского госслужащего».). К Киму очень точно подходило английское слово considerate — то есть, кто всегда ведет себя с учетом интересов окружающих людей.

О Филби написаны сотни книг, в том числе теми, кто был близок к нему по жизни, работал рядом с ним в английской разведке и, следовательно, был шокирован или возмущен фактом его разведдеятельности в пользу СССР. Тем не менее все без исключения авторы мемуаров подчеркивают его обаяние, дружелюбие и необыкновенную харизму. Ни у кого не повернулся язык сказать о личном общении с ним что-нибудь плохое!

— В книге американской супруги Кима Филби Элеоноры сказано о том, что англичане в контейнерах отправили ему в СССР его вещи. Частная собственность для них — святое?

— Да. Киму Филби привезли все его вещи из Бейрута. Они следовали за ним по всему миру и остались в Москве. Указания по его личным средствам, которые находились в банках, также были выполнены.