Неизвестный Филби - [3]

Следующего провала удалось избежать — это было тем более важно, что подозрения пали на товарища Кима по Кембриджской пятерке Дональда Маклейна. Его допрос был назначен на 28 мая 1951 года, а за три дня до этого — 25 мая — он был вывезен из Великобритании и нелегально переправлен в СССР.

Выступление Кима Филби перед руководством МВД Болгарии в июне 1973 года публикуется на русском языке впервые. Из всех стран социалистического лагеря, куда в 1970-е годы Киму Филби стали разрешать выезд, ему больше всего полюбилась Болгария. Во время поездок по стране его сопровождал молодой болгарский оперработник Тодор Бояджиев, ставший впоследствии генералом разведки и близким другом Кима и Руфины.

Во время первого визита Филби в Болгарию министр внутренних дел Димитр Стоянов организовал его встречу с высшим руководящим составом МВД. Встреча состоялась в начале июня 1973 года в зале Коллегии МВД. Присутствовало более двадцати человек из состава высшего оперативного эшелона министерства — заместители министра и начальники оперативных управлений МВД.

С Болгарией Филби связывали воспоминания из самого начала его политического пути. Болгарский коммунист Георгий Димитров, впоследствии генеральный секретарь Коминтерна, в 1933 году стал ориентиром для молодого Кима. Первые недели его подпольной работы в Вене совпали с Лейпцигским процессом по делу о поджоге Рейхстага, организованном германскими нацистами, на котором Димитров оказался одним из главных обвиняемых. Его 36 раз лишали слова, 5 раз изгоняли из зала суда. Но выдающаяся речь Димитрова превратила суд в обвинительный процесс против нацистов: он подверг перекрестному допросу Германа Геринга, тогда президента Рейхстага, имперского министра без портфеля и одновременно куратора МВД Пруссии, и не оставил камня на камне от его обвинений. Ким, которому тогда был 21 год, читал выступления Димитрова с «надеждой, что когда-нибудь я смогу оказаться в таком же положении», — поведал он болгарским офицерам в 1973 году.

Текст выступления Филби — это восстановленная стенографическая запись переводчика, в роли которого выступил Тодор Бояджиев. Текст сравнивался с личным конспектом Кима о встрече. Мы благодарим Тодора Бояджиева и за этот текст, и за все его усилия по сохранению памяти о Киме Филби в Болгарии.

Следующий текст также публикуется в таком формате впервые — это подборка из интервью Михаила Богданова, полковника СВР в отставке, участника семинаров великого разведчика, сегодня исполнительного директора Фонда памяти Кима Филби. Текст выходит под заголовком «Додумывая за Кима…». Михаилу Богданову чаще других приходится отвечать на вопросы российской и зарубежной прессы о Киме Филби: так сложилось, что ему довелось общаться с великим наставником больше и чаще, чем другим ученикам.

Поэтому его свидетельства имеют особую ценность. «Он был очень теплым, отзывчивым, располагающим к себе человеком», — в очередной раз слышим о Киме. «Скромным и даже немного застенчивым», — поразительная характеристика участника самой успешной разведывательный группы в истории. Советская реальность не всегда соответствовала идеальным представлениям британского коммуниста, но Филби понимал приоритеты и не позволил бытовым моментам возобладать над его убеждениями. При этом он не всегда соглашался с советским руководством, тем более когда оно начало совершать все больше и больше ошибок.

Рассказывает Михаил Богданов и о ценности анализа Кима Филби для КГБ. Когда в результате работы предателя О. А. Гордиевского на англичан у советской разведки начались провалы, Филби попросили помочь выявить возможный канал утечки. Ким провел огромную аналитическую работу и пришел к выводу, что источник утечки нужно искать среди высших офицеров «английского» отдела Первого главного управления КГБ. К их числу принадлежал и Гордиевский. Тогда его не арестовали, но это ответственность других людей, а Ким, как всегда, выполнил порученное ему задание блестяще.

И, наконец, уникальный личный взгляд на Кима от самого близкого ему человека — супруги Руфины в отрывках из ее книги «Остров на шестом этаже». Восемнадцать лет она провела рядом с великим разведчиком XX века в московский период его жизни. «Могу сказать с уверенностью, что закат моей жизни — золотой!», — говорил Ким, и в этом заслуга Руфины.

Михаил Богданов свидетельствует, что работа над этой книгой давалась ей нелегко — он находился рядом с Руфиной Ивановной в первые годы после смерти Кима. С одной стороны, крайне болезненно было описывать на бумаге еще совсем недавние минуты счастья с любимым человеком. С другой — постоянно терзали сомнения: а стоит ли выносить на всеобщее обозрение этот или тот эпизод…

Поначалу раз в неделю Михаил записывал на диктофон ответы Руфины на наводящие вопросы, излагал записанное на бумаге и отдавал ей на редактирование. Постепенно, спустя пару месяцев, Руфина Ивановна немного раскрепостилась и стала не только редактировать саму себя, но и писать новые фрагменты текста. В результате получился интереснейший рассказ — недаром она по профессии редактор!

По словам супруги, Ким часто говорил, что самое трудное в его профессии — необходимость идти на обман. И ему, человеку необычайно честному и правдивому, это было особенно тяжело. В книге Руфины Пуховой-Филби вы найдете много эпизодов и деталей, которые не может рассказать никто другой.