Неизвестные Стругацкие - [11]

В издании «Фантастика-64». была сноска к пятой главе (в которой фраза «Дивана не было»): «Авторы считают своим долгом поблагодарить Л. А. Камионко за активное участие в работе над этой главой». А в конце публикации значилось: «В настоящее время авторы заканчивают работу над повестью „Понедельник начинается в субботу“. „Суета вокруг дивана“ является первой частью этой повести. (Прим. ред.)».

Подзаголовок ПНВС «Сказка для научных сотрудников младшего возраста» в многочисленных переизданиях имел несколько вариантов: «сказка» или «повесть-сказка», «сотрудников» или «работников».

ТЕМАТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ И ДОПОЛНЕНИЯ

Множество дополнительных сведений о самом НИИЧАВО, а также о персонажах, его населяющих, содержится в черновике ПНВС. Иногда интересные подробности встречаются и в первых изданиях повести, что ниже отмечено особо.

В издании «Фантастика-64» Киврин Федор Симеонович имел более привычное и современное отчество — Семенович. А вот в рукописи он иногда Симеонович, иногда — Семенович, фамилия у него была — Пупков-Задний, и описывается он там более негативно, к примеру: «…в приемную, отдуваясь, багровея и колыхая чревом, вдвинулся знаменитый…» Хотя и было там приведено мнение Привалова о нем: «Он был единственный из старых, кого я любил». Отдел, возглавляемый Федором Симеоновичем, назывался не Линейного Счастья, а Простого Счастья и Довольства. И биография Пупкова-Заднего первоначально была несколько другой: «…при Петре Алексеевиче, царе Великом, он было возвысился как знаток химии и довольно долго работал в Пробирной палате, но чем-то не потрафил Александру Даниловичу Меншикову и попал на каторгу на Демидовские заводы…» Там же было высказано мнение самого Киврина об институте: «…все-таки ночь п-под новый год, т-тут, в этом клоповнике, н-ночью, знаете…»

Дополнительные подробности о Витьке Корнееве можно узнать из разговора его с Приваловым накануне дежурства:

У входа в приемную директора я встретил мрачного Витю Корнеева. Он вежливо мне поклонился, не вынимая рук из карманов, и третий раз за этот день поздоровался со мной. Я подозрительно посмотрел на него.

— Ну как ты вообще? — осведомился он.

— Да ничего, — сказал я осторожно. — Вот заступаю. А ты как?

Он оттянул пальцем воротник свитера.

— Буду веселиться, — сказал он. — Буду танцевать. Буду делать стойку.

— Не попади ногами в зеркало, — сказал я. Был такой случай в ноябрьские праздники.

Он даже улыбнулся.

— Ты Саша, вот что… Ты присмотри у меня в лаборатории, там будет кое-что включено и будет работать дубль.

— Чей дубль?

— Ну мой дубль, естественно. Кто мне своего отдаст? Он парень ничего, работящий. Я его там запер, вот возьми ключ.

Корнеев с Амперяном спорили о белковой жизни несколько по-другому:

— Вы переутомились, Корнеев, — сказал Эдик. — Разве это доказательство? Ты создал первого из них и заложил собственной волей в него всех остальных, а кто посмеет утверждать, что ты не принадлежишь к белковой жизни? Конечно, ты и сам можешь превратить себя в нежить, но это тоже не будет доказательством. Начало-то ведь в белке!

— Вы меня изумляете, Амперян, — сказал Витька. — Белок тоже имеет свое начало. И это начало отнюдь не белковое. Я могу сейчас создать два-три миллиона домовых и запустить их, скажем, на Марс. И через миллионы лет, когда обо мне, а может быть, и о всех нас, белковых, думать забудут, на Марсе разрастется такая цивилизация, что и предсказать невозможно. Не все ли равно, что служит началом жизни? Химический процесс или сознательная деятельность. А может быть, такова закономерность? Природа создает белок, белок создает нежить, а нежить создает еще что-нибудь.

— Может быть, — соглашался Эдик. — Разница только в том, что природа создает белок в силу присущих, имманентных ее природе свойств, белок есть высшая форма организации, самоорганизации материи, это пик ее развития, а нежить есть лишь побочный, несамодовлеющий продукт деятельности белка. Мы создаем нежить для наших нужд и убираем ее, когда она перестает быть нужной нам.

— Ox и самоуверенны же вы, товарищ Амперян! А может быть, цель природы как раз не в создании товарища Амперяна, а в создании нежити руками товарища Амперяна. Цель природы, конечно, — это бессмысленное выражение, но во всяком случае, чтобы создать белок, природе нужны определенные температуры, давления, сочетания химических элементов, и это никого не удивляет. А если я предположу, что для создания нежити природе нужно полмиллиарда лет потрудиться, закономерно провести белок от протовируса до товарища Амперяна, чтобы впоследствии товарищ Амперян…

— Понятно, понятно, — сказал Амперян. — Спор бессмысленный, Витька. Я ведь антропоцентрист, и только в этой плоскости я и могу рассуждать.

Описание Авторами обычного утра в общежитии было более подробным. Витька утром не просто летал по комнате, а, «элегантно подогнув правую ногу, взлетел под потолок. Я подпрыгнул и поймал его за тапочку: потолки были невысокие. Впрочем, ему только этого и нужно было. Он принялся летать со мной по комнате…»

О Романе Ойра-Ойра. Дополнение, когда делалась стенгазета: «Мы со Стеллой страшно обиделись и написали на Романа эпиграмму. Но газету мы все-таки сделали».