Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники, 1942-1962 г.г. - [213]

Очевидно, писатели-фантасты должны ориентироваться не на многознающего читателя и не на графомана. Не у них фантаст должен искать сочувствия, понимания и поддержки.

НАШ ЧИТАТЕЛЬ. Это огромная армия людей. Их миллионы и миллионы. Это цвет народа, самое сильное и самое обещающее из того, что в нем есть. Это, если так можно выразиться, творческий пласт государства. Это научные работники, квалифицированные рабочие, агрономы, студенты, учителя, врачи, школьники старших классов — преимущественно молодой народ в возрасте от тринадцати до сорока лет с образованием не ниже семи классов и не забывшие к сорока годам то, чему их учили в тринадцать. Это люди, общая подготовка которых дает им возможность не спотыкаться на элементарной терминологии современной науки, интересоваться не только сюжетом, но и идеями автора, люди с молодым воображением, способные хотя бы в принципе задумываться, сомневаться и быть справедливыми. Одним словом, современная молодежь.

Это народ насмешливый, скептический, они терпеть не могут писать в редакции письма или торчать на скучных читательских конференциях. Они остро чувствуют современность и требуют современности во всем, начиная с литературной стороны и кончая идейной. Они не выносят халтуры, они отличные читатели. Но, к сожалению, как трудно связаться с ними. Если книга им не нравится, они скажут: «дрянь» и снесут ее в букинистический магазин, и вы никогда не узнаете, что ваша книга дрянь. Если книга им нравится, они обсудят ее между собой, а при встрече с вами скажут только: «А, это вы тот самый, который пишет научно-фантастические статьи…» И опять у вас очень мало шансов узнать, что книга им понравилась. Халтурщика они уничтожают устно, но в стране очень много еще людей с дурным вкусом и все поголовно грамотные, и книги халтурщика тоже разойдутся, и халтурщик будет процветать.

Советская фантастика имеет настоящего читателя. Но проблема живой связи с ним остается и, наверное, останется открытой.

VII. ФАНТАСТИКА И КРИТИКА.

Интересно, что бы сказал А. Н. Толстой, если бы увидел на третьей полосе какой-либо литературной газеты такую заметку:

«НЕ ТО!

Я не раз пытался представить себе образ честного интеллигента, принявшего Октябрьскую Революцию. В воображении возникали образы самоотверженных людей, проводивших дни и ночи в тифозных бараках, с воспаленными от бессонницы глазами заседающих у Луначарского, беззаветно идущих в бой за молодую Республику.

Счастливый случай помог мне избавиться от заблуждений. Я прочитал книгу А. Н. Толстого „Восемнадцатый год“. И теперь доподлинно знаю, чем занималась интеллигенция в дни Революции… Конец семнадцатого года. Необычайные трудности испытывает молодая республика. Рабочий Рублев с гранитного цоколя памятника Александру III агитирует солдат повернуть штыки в защиту революции. И вот „здесь же у памятника остановился по малой надобности широкоплечий человек с поднятым воротником. Казалось, он не замечал ни памятника, ни оратора, ни солдат с узлами“. Позже оказывается, что это интеллигент Телегин. Вот он, образ честного интеллигента по А. Толстому! Он не проводит дни и ночи в тифозных бараках. Он справляет малую надобность, не замечая ничего вокруг!

Хочется искренне поблагодарить редактора издательства, позволившего автору донести до нас живое дыхание великого прошлого.

Ж. Обмылкин, журналист».

Классик советской литературы был бы наверняка удивлен таким лихим и странным толкованием образа Телегина. И вряд ли критика прибегала к таким приемам, анализируя творчество замечательного писателя. Имея же дело с фантастикой, пресса не стесняется. Разносные фельетончики и реплики, имеющие, по-видимому, единственную цель — распотешить почтеннейшую публику, написанные людьми явно некомпетентными и по меньшей мере равнодушными к фантастике, построенные на передержках, нацело лишенные каких бы то ни было признаков собственно литературной критики, — вот самый распространенный вид критического обслуживания фантастики в нашей прессе. Для нас всегда было загадкой, почему критикой фантастики занимаются, как правило, люди, которые фантастику терпеть не могут, а также почему серьезная пресса дает им трибуну для выступлений.

Почему в газетах и журналах с самым серьезным видом обсуждаются и подробно анализируются весьма заштатные производственные и бытовые повести и рассказы и почему так редко имеешь возможность прочитать хоть сколько-нибудь обстоятельную статью, посвященную творчеству писателя-фантаста или разбору и оценке фантастического произведения? Почему претендующие на серьезность критические обзоры фантастики сводятся всегда к нудным рассуждениям о том, что можно и что нельзя в фантастике писать, с приложением короткого списка имен? Почему авторов-фантастов, написавших не одну книжку, выпустивших не один рассказ, самобытных и очень разных, разбирают всегда скопом, чуть ли не по-полуротно? Да и что это за разбор? «Наши ученые одну за другой завоевывают вершины науки. Развитие науки вызывает огромный спрос на научную фантастику. И это не удивительно. В последнее время после долгого периода застоя научная фантастика наконец проснулась. Появились новые авторы (Иванов, Петров, Сидоров), которые очень увлекательно написали про завоевание Венеры, про завоевание недр земли, про достижения геронтологии. Но все ли у нас благополучно? Не все. Бытуют еще некоторые недостатки. Машины заслонили людей. Нет еще того мастерства. Хочется пожелать нашим фантастам еще больших успехов».