Неизвестные Стругацкие: От «Града обреченного» до «"Бессильных мира сего» Черновики, рукописи, варианты - [4]
В продолжении разговора Воронин рассказывает Сельме: «Работать можно и здесь на благо людей. У меня есть хорошие друзья, мы тебе поможем…» Авторы правят, добавляя речи Андрея комсомольской горячности: «Может быть, и хорошо, что все так получилось: здесь ты все наверстаешь. У меня полно друзей, все — настоящие люди…»
Вспоминая студенческие времена, Андрей говорит: «У нас, бывало, на стройку уж такие долдоны ездили…» Последние два слова Авторы правят на «сачки приезжали».
В черновике Фриц на требование денег от Воронина выворачивает карманы. Это не похоже на аккуратного немецкого унтер-офицера, и Авторы изменяют на «раскрывает портмоне».
Маринованную капусту, которую ел Кэнси, правят на «кислую капусту».
«Сдох ваш фюрер!» — говорит Сельма Гейгеру в черновике. «Сожгли его, вашего фюрера» — правят Авторы.
«О Наставнике говорить было неловко», — думает Воронин и сравнивает: в черновике: «…ощущение было такое, словно разглашаешь семейную тайну»; позже: «…как о семейном деле с посторонними людьми».
«Все что угодно может быть сегодня, и все что угодно будет завтра, но послезавтра мы обязательно увидим небо в звездах, и на нашей улице наступит праздник…» — думает Воронин в черновике. Позже Авторы исправляют первую часть мысли на: «Что сегодня может быть как угодно тяжело и плохо, и завтра — тоже…»
По показаниям Теодора Буха, Здание находилось «на Третьей Левой улице, неподалеку от»: в черновике — «церкви», позже — «костела». В Здании, как говорилось, не подстерегали «ни грабители, ни маньяки-садисты, ни кровососущие»: «пауки» — в черновике, «мохнатые твари» — в других вариантах.
Воронин вместе с Чачуа пересматривали дело о Падающих Звездах. В черновике дело состояло из «пухлой старой засаленной папки», в других вариантах — из «кучи пухлых засаленных папок». Получается, что дело стало более объемным, хотя чуть позже Чачуа упоминает об одиннадцати трупах по этому делу, в черновике же их восемнадцать.
Воронин говорит Эйно Саари: «Я уверен, что все подробности о Красном Здании вы узнали где-то на стороне. Сами вы его, может быть, даже и не видели». В черновике он более обстоятелен: «Я лично не верю, что вы в тот вечер провожали Эллу Стремберг, видели Красное Здание и видели, как Элла вошла в это здание. Я лично думаю, что вам это всё подсказали».
Антенна на Красном Здании названа странной и — в черновике крестовидной, позже — с несколькими поперечинами. Сельма, которую Воронин видит в Красном Здании, была в «кружевных розовых» не «трусиках», а «панталончиках».
Несколько по-другому описывалось развлечение ребят на сборах, о котором вспоминает Воронин: «…брали ботинок, привязывали его за веревочку к причинному месту заснувшего спьяна товарища, а потом ставили этот огромный грязный ботинок ему на морду, и как тот спросонья и в бешенстве хватал этот ботинок и запускал им в пространство…»
После того как пан Ступальский заявил, что они находятся в аду, Изя отвечает ему. В публикациях ответ выглядит так: «Во всяком случае, если это и не ад, то нечто совершенно неотличимое по своим проявлениям». В черновике идет упор на логику: «Если два явления разнятся по своим определениям, но идентичны по своим проявлениям, надлежит считать их одним и тем же явлением».
О выражении «Запад есть Запад, Восток есть Восток» Андрей думает, размышляя о характере Вана, и, если в черновике он оценивает это так: «Это были совершенно неправильные, несправедливые строчки, но в данном случае они почему-то казались уместными», то потом Авторы правят: «Строчка лживая, несправедливая, унизительная, но в данном случае она почему-то казалась уместной».
На вопрос, что он делал в Красном Здании, Кацман отвечает: «Это мое личное дело. Вы не имеете права вторгаться в мои личные дела. Докажите сначала, что они имеют отношение к составу преступления. Статья четырнадцатая у-пэ-ка». В черновике же он ее цитирует: «В соответствии с четырнадцатой статьей УПК следствие имеет право вторгаться в личные дела граждан только в том случае, если может доказать, что дела эти имеют отношение к составу преступления».
Когда Изя говорит Воронину, что он обязан говорить правду о том, что он видел Воронина в Красном Здании, Воронин спрашивает вполне в духе сухого допроса: «Вы же говорите, что это вроде сна. Тогда какая разница, видели вы меня во сне или не видели? Зачем что-то там давать понять?..» В черновике это звучит, скорее, саркастически: «Странное рассуждение, Кацман. Красное Здание — это что-то вроде сна? И если вы меня там видели, это вовсе не значит, что я там был, так? Зачем же такое благородство, душевная тонкость…» Изя на это отвечает: «Я просто постеснялся вам сказать, что о вас думаю иногда. И зря постеснялся», а в черновике добавляет: «Думал я правильно».
Когда, во время переворота, Кацман с Ворониным ведут разговор о том, что было в папке и что он сказал Гейгеру, Авторы в черновике ставят акцент несколько иначе. В репликах Изи вместо «Такие вещи, согласись, простым гражданам знать ни к чему. Этак все к чертовой матери вразнос может пойти…» — «Такие вещи не положено знать простым горожанам. Это и мне бы конец был, да и тебе, наверное, тоже…»; вместо «Зачем это ему [Гейгеру — С. Б.] — рассказывать?» — «Ну конечно, зачем он тебе станет говорить… Зачем он вообще кому-нибудь станет говорить?»; вместо «Кто владеет информацией, тот владеет миром, — это он очень хорошо у меня усвоил!..» — «А я сижу и думаю, чего это меня не приканчивают? А ведь теперь он меня может прикончить, если вспомнит…»; вместо «Интересно получается… — проговорил он неуверенно. — Может он просто забыл? То есть не то чтобы забыл…» — «Пожалуй, все-таки лучше тебе этого не знать, — неуверенно проговорил он. — Или сказать? Просто даже не знаю»; вместо «Не знаю. Это все надо обдумать. Так, сразу, и не сообразишь» — «Гейгер, наверное, об этом деле давно забыл. К вопросу о власти оно прямого отношения не имеет. По крайней мере, пока».
«Трудно быть богом». Наверное, самый прославленный из романов братьев Стругацких.История землянина, ставшего «наблюдателем» на планете, застрявшей в эпохе позднего средневековья, и принужденного «не вмешиваться» в происходящее, экранизирована уже несколько раз — однако даже лучший фильм не в силах передать всего таланта книги, на основе которой он снят!..
«Счастье для всех, и пусть никто не уйдёт обиженным!» Знаковые слова…Шедевр братьев Стругацких.Жёсткая, бесконечно увлекательная и в то же время бесконечно философская книга.Время идёт…Но история загадочной Зоны и лучшего из её сталкеров — Рэда Шухарта — по-прежнему тревожит и будоражит читателя.
Романы Аркадия и Бориса Стругацких, вошедшие в этот том, составляют легендарную трилогию о Максиме Каммерере, разведчике, прогрессоре и сотруднике КОМКОНА-2.
XXI век — эпоха перемен... В этот мир окунается космонавт Иван Жилин, навсегда возвратившийся на Землю, где его ждут «хищные вещи века».
Блистательная книга русских фантастов, ставшая бестселлером на многие годы и настольным справочником всех учёных России. Сверкающие удивительным юмором истории мл.н.сотр. Александра Привалова воспитали не одно поколение русских учёных и зарядили светлой магией 60-ых годов мысли и чаяния многих молодых воинов науки.В книге присутствуют иллюстрации.
«Полдень, XXII век». Центральное произведение знаменитого цикла братьев Стругацких о мире будущего. Шедевр отечественной (и мировой) утопической фантастики, выдержавший проверку временем — и сейчас читающийся с таким же удовольствием, как и десятилетия назад. Роман, который сами авторы называли книгой о «Светлом, Чистом, Интересном мире».
Не хватает пенсионеру Ложкину людского внимания и уважения. Но свет не без добрых людей — профессор Минц может помочь его горю. Только так ли она хороша — повальная любовь всех окружающих?Один из первых рассказов, где появляется профессор Лев Христофорович Минц. Рассказ в своё время напечатан не был, некоторые страницы были утеряны и восстановлены автором по памяти позднее. Изданный в 1996 году рассказ «Разлюбите Ложкина!» — реконструкция написанного в 1972 г.
Необыкновенное открытие привез дрессировщик Сидоров из Индии. Оказывается, если съесть со специальным растворителем кашицу из ткани другого существа, то приобретаешь свойства этого животного или человека. И вот на арене цирка лающие тигры, прыгающие белые медведи, а у самого дрессировщика далеко идущие честолюбивые и небезопасные для других планы.
Директор дома отдыха Дегустатов нашёл пещеру, а в ней спящую царевну и ее свиту. Началось всё как полагается: поцелуй, пробуждение и готовность царевны вступить в брак с чудо-богатырем. Но Дегустатову не царевна нужна, а её сундучок с приданым. Неизвестно, как бы повернулось дело, но пришёл в дом отдыха с проверкой пожарник Эрик.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простите, что без предупреждения, но у меня есть к вам один разговор. Я, Тогаши Юта, в средней школе страдал синдромом восьмиклассника. Синдром восьмиклассника, настигающий людей, находящихся в переходном возрасте, не затрагивает ни тело, ни ощущения человека. Заболевание это, скорее, надуманное. Из-за него люди начинают видеть вокруг себя зло, даже находясь в окружении других людей, но к юношескому бунтарству он не имеет никакого отношения. Например, люди могут быть такого высокого мнения о себе, что им начинает казаться, что они обладают уникальными, загадочными способностями.
Эта книга продолжает серию «Неизвестные Стругацкие» и является третьей во втором цикле «Письма. Рабочие дневники». Предыдущий цикл, «Черновики. Рукописи. Варианты», состоял из четырех книг, в которых были представлены черновики и ранние варианты известных произведений Аркадия и Бориса Стругацких, а также некоторые ранее не публиковавшиеся рассказы и пьесы.