Неизвестные страницы - [17]

Генерал Артамонов, подтверждая свой разговор по телефону с генерал-майором Постовским, происходивший, по его словам, между 10-ю и 11-ю часами утра 14 августа, объясняет содержание его тем, что за ночь, после боя 13 августа, войска отдохнули и пришли в порядок, связь восстановилась, подошли подкрепления; поэтому доклад его был уверенный и он действительно высказал, что корпус стоит и удерживается твердо. Говоря это, он не знал еще об отходе передовых частей, находившихся в 14 верстах от Сольдау, с их боевых позиций. Об отходе этих частей он узнал только около часу дня, когда лично выехал вперед на позиции. Почти все время ему приходилось оставаться в боевой линии, руководя действиями войск; лишь на короткое время он приезжал в Сольдау, где оставался его штаб.

Донесения командующему армией от него отправлялись обыкновенно вечером, в этом отношении он не сделал исключения и для 14 августа, тем более, что при корпусе находились два представителя штаба армии – полковник Крымов и капитан Шевченко, которые имели полную возможность доносить обо всем, происходившем в 1 корпусе, командующему армией.

Признавая, что изложенные в объяснениях генерала Артамонова обстоятельства, в общем, нашли себе подтверждение в данных произведенного расследования, нельзя в то же время не отметить, что, сообщая генерал-майору Постовскому о прочном положении корпуса, генерал Артамонов все же допустил неправильность, а именно – сообщил штабу армии, без достаточно тщательной проверки, сведения, оказавшиеся неверными, так как в действительности (как то устанавливается и расследованием) отход частей корпуса с передовых их позиций начался еще утром 14 августа, значительно ранее бывшего у генерала Артамонова с генерал-майором Постовским разговора.

Отмечая это обстоятельство, нельзя вместе с тем не указать и на то, что в тяжелых боях I армейского корпуса, как это удостоверяют многие из опрошенных лиц, генерал от инфантерии Артамонов проявил личное мужество, останавливал отходящие части и его часто можно было видеть в самых опасных местах боя;

2) генерал-лейтенант Сирелиус приказом Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта от 26 августа № 46 удален от командования I армейским корпусом за то, что «он, в бытность свою начальником 3-й гвардейской пехотной дивизии, получив от командовавшего в то время I армейским корпусом генерал-лейтенанта Душкевича приказание занять и удерживать участок позиции корпуса у города Нейденбурга, не получив приказания и не предупредив соседние части корпуса, самовольно снял части своей дивизии с позиции и отвел ее назад, чем обнажил правый фланг корпуса при дальнейшем ведении боя».

Расследованием установлено, что оставление позиции у Нейденбурга последовало действительно по личному распоряжению генерал-лейтенанта Сирелиуса, которому командиром корпуса приказано было занять эту позицию и на ней окопаться.

Генерал-лейтенант Сирелиус, не отрицая оставления позиции без приказания командующего корпусом, генерал-лейтенанта Душкевича, объясняет это тем, что ночью на 18 августа, когда он прибыл на указанную ему позицию, к нему явился освобожденный нами из плена раненый казачий офицер конвоя командира XV корпуса, генерала Мартоса, и сообщил, подтвердив свой доклад клятвой, о гибели наших XIII и XV корпусов, окруженных немцами в лесу, и о подходе к Нейденбургу значительных подкреплений противника. Полученные сведения и наблюдения за противником привели генерал-лейтенанта Сирелиуса к заключению и уверенности, что цель движения I корпуса на Нейденбург – выручка XIII и XV корпусов – рушилась, что его отряду, выдвинутому вперед, грозила опасность быть атакованными как с фронта, так и с флангов усилившимся противником, что неминуемо привело бы лишь к отступлению под натиском противника с большими и вполне бесцельными потерями. Кроме того, выяснилось, что выдвинутая перед горящим Нейденбургом позиция явно не соответствовала вновь сложившейся обстановке.

Все это и привело генерал-лейтенанта Сирелиуса к решению безотлагательно отвести отряд назад и притом непременно до наступления рассвета с тем, чтобы на новой позиции создать исходное положение для боя на 18 августа. Доложить обстановку командиру корпуса, находившемуся в ту ночь в шести верстах от отряда, он, по его словам, не имел времени, так как иначе не удалось бы отвести отряд с позиции до рассвета.

Таким образом, по объяснению генерал-лейтенанта Сирелиуса, он действовал исключительно в интересах дела и всего I корпуса.

Расследованием не удалось выяснить, насколько в действительности изменилась к утру 18 августа группировка сил противника, действовавшего против I корпуса, хотя нельзя не отметить, что отступление корпуса к Млаве в этот день происходило вообще без настойчивого преследования со стороны противника.

Также не представляется возможным сказать что-либо и о последствиях отступления отряда с позиции у Нейденбурга, так как уже днем того же 18 августа командиром I корпуса, генерал-лейтенантом Душкевичем, было получено приказание Главнокомандующего армиями фронта об отступлении от Нейденбурга, несмотря на достигнутые уже успехи.