Неизвестные солдаты - [66]

Патлюк, вышедший к ручью первым, решил с ходу форсировать его, захватить плацдарм на том берегу. Развернул роту в цепь. Красноармейцы двигались неохотно, никого не радовала перспектива лезть в холодную воду.

Но переправляться через ручей не пришлось. «Противник» открыл с высоток пулеметный и ружейный огонь. Посредник сказал, что атака отбита, рота понесла большие потери: пятьдесят процентов личного состава.

Патлюк начал возражать, но посредник не стал слушать. Пришлось отвести роту на исходные позиции, отправить «раненых» и «убитых» в тыл. Остальные красноармейцы принялись окапываться, искренне завидуя «павшим» товарищам. Эти счастливцы грелись теперь где-то возле костров.

Весь вечер к ручью подтягивались стрелковые подразделения, зарывались в мокрую землю. Подошли танки, артиллерия на механической тяге. С наступлением темноты вперед двинулись разведчики и саперы: надо было разыскать броды, разведать систему обороны «синих».

На командном пункте полка, куда был вызван капитан Патлюк, к нему подошел приехавший из Москвы полковник. Под его мрачным, немигающим взглядом капитан оробел.

— Вы водили роту в атаку?

— Так точно.

— Зачем?

Вопрос сбил капитана с толку. Раз война, хоть и ненастоящая, значит, надо поступать как на войне. Встретил противника — атакуй.

— Зачем? — повторил полковник, надвигаясь на Патлюка. Полы шинели и сапоги его были вымазаны грязью — полковник шел пешком вместе с бойцами. Лицо его багровело, наливалось кровью, белым оставался только лоб.

— Так положено, — ответил Патлюк, глядя на массивный подбородок полковника.

— Командиру положено думать… Да вы вообще-то понимаете, что вы натворили? Вывели роту: полторы сотни живых людей, живых людей, — зло повторил полковник, — не дав отдохнуть, без разведки, на открытый луг, под огонь неприятеля. Будь это настоящий бой, роты уже не существовало бы. Это вы понимаете? Ничего вы не понимаете, — дернул плечами полковник. — Идите, подумайте. О своих выводах доложите командиру батальона. Все.

Из этого разговора Патлюк понял: не суйся вперед. Черт их разберет, этих начальников. Хотел ведь как лучше.

В роту капитан возвратился, когда красноармейцы закончили уже рыть окопы. Место было низкое, в траншеи набралась вода. Пользуясь темнотой, бойцы отдыхали где посуше, на кочках и бугорках. Патлюк вызвал командиров. В «живых» осталось только двое — лейтенанты Бесстужев и Алешкин.

— Как там саперы? Еще не сообщили о бродах?

— Нет.

— Алешкин, пошли отделение за штурмовыми мостиками. Скоро привезут, как бы другие не расхватали. На рассвете атака всем полком после артподготовки. Наша задача — захватить высотку с деревом. Видели ее?

— Оттуда четыре пулемета били, — сказал Бесстужев.

— Ладно, артиллерия подавит.

— А если нет?

— Не мы виноваты будем.

— У меня предложение.

— Выкладывай побыстрей.

Патлюк думал о том, где бы обогреться и просушить сапоги.

— В лоб высотку взять трудно. Понесем потери, могут отбросить.

— Ближе к делу давай.

— Левей высоты есть низина. Заболоченная. — Бесстужев привык к резкости Патлюка, особенно в последнее время. Сам говорил сухо, сдержанно. — Я смотрел в бинокль. Укреплений «противника» в низине нет. Невозможно рыть — затопит. «Синие», наверное, перекрыли низину минами. Но это не страшно. Можно обойти высоту по ложбине и с началом общей атаки ударить «противника» с тыла. Разрешите моему взводу?

— Смеешься, что ли? В роте людей ни черта не осталось, а ты еще свой взвод хочешь угробить.

— Риск есть, но…

— Взвод не пущу, точка.

— Разрешите хоть отделение послать.

Патлюк задумался. Отделением рискнуть можно, глядишь, в самом деле выпадет удача. У Бесстужева крепкая голова, он зря предлагать не станет. Получится хорошо — за дневную атаку ругать не будут. Но, с другой стороны, как бы опять не пришлось моргать перед тем полковником.

— Вот что, лейтенант. Разрешаю тебе послать разведку. Понял меня?

— Понял! — улыбнулся Бесстужев. Было ясно, чего хочет Патлюк.

— Только сам ни-ни! — погрозил капитан.

Патлюк не спросил даже, кто пойдет старшим, умыл руки. Бесстужев обрадовался — будет действовать, как захочет. Во взводе остались «живыми» сержант Мухов, несколько ефрейторов. Ребята хорошие, но как бы не запутались в темноте, в незнакомом месте. Нужен был человек смышленый, на которого можно положиться. Лейтенант остановил свой выбор на Дьяконском.

Виктор в это время сидел в кустах, с Носовым и Айрапетяном. Постелили на бугорок шинель Носова, сверху накрылись еще двумя. Получилось что-то вроде шалаша.

— Наши, которые мертвые, кухню небось встретили, — завидовал Носов. — Жрут кашу горячую, портянки сушат. По правилам меня первым надо было убить. Я самый длинный во взводе.

— Охота тебе трупом быть? — смеялся Виктор. — Думаешь, они бездельничать будут? Их к саперам пошлют, дорогу чинить.

— Лучше пусть сейчас плохо, — сказал Айрапетян. — Потом не стыдно будет. Воевал, а не кашу ел.

— Нравится тебе ж…ой в луже сидеть? — разозлился Носов. — Вот жена посмотрела бы сейчас на тебя, на такого вояку. Кура мокрая!

— А у тебя, говорят, и ребенок есть? — спросил Виктор.

Он мало знал этого застенчивого, слабого на вид бойца с морщинистым не по возрасту лицом.