Неизвестные лики войны - [40]
После того как ВЧК начала применять меру внесудебной репрессии — расстрел на месте, она стала органом непосредственной расправы.
А на V съезде Советов Ленин признал: «Нет, революционер, который не хочет лицемерить, не может отказаться от смертной казни. Не было ни одной революции и эпохи гражданской войны, в которых не было бы расстрелов».
Но даже после убийства В. Володарского, когда толпы рабочих готовы были ответить врагам революции их же оружием — террором, петроградские партийные и советские органы сумели их сдержать.
Узнав об этом, Ленин написал 26 июня Зиновьеву:
«Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы (не Вы лично, а питерские цекисты или пекисты) удержали.
Протестую решительно!
Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную.
Это не-воз-мож-но!
Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров…»
Л. Троцкий в своём выступлении извлёк на свет древний принцип: «Устрашение является могущественным средством политики, и надо быть лицемерным ханжой, чтобы этого не понимать!»
Этот принцип был одинаково использован обеими сторонами.
Во время мятежа в Ярославле свыше двухсот советских активистов были доставлены на «баржу смерти», стоявшую посреди Волги, и обречены на голод. К моменту освобождения половина из них были мертвы.
Участник революции на Дону А.А. Френкель рассказывал: «В хуторе Пономарево, куда привели наших товарищей, их выводили в одном нижнем белье по 20 человек к яме. Расстреливали их по 8 человек. 12, стоя в одном и том же ряду, ждали очереди. Некоторые не выдерживали и падали живыми в яму, их пристреливали…»
Генерал Краснов (тот самый, которого под честное слово отпустили из Петрограда) при наступлении на Царицын, в Юзовке, отдал приказ: «1. Рабочих арестовывать запрещаю, а приказываю расстреливать или вешать… 2. Приказываю всех арестованных рабочих повесить на главной улице и не снимать три дня…»
Поощряемая вождями ярость нашла благоприятную почву в дезориентированных и распалённых зрелищами жестоких расправ массах, хотя в первое время злодеяний ещё стеснялись, следы преступлений пытались скрыть.
После расстрела 26 бакинских комиссаров, начальник штаба английских оккупационных войск в Ашхабаде капитан Р. Тиг-Джонс обещал эсерам, чтобы снять с них ответственность за расстрел, выдать удостоверение об отправке всех расстрелянных в Индию и об их смерти там. Капитан был готов представить какое угодно медицинское свидетельство. Разумеется, фальшивое.
Во все времена тела казнённых старались спрятать или уничтожить. Они сжигались поистине «в промышленных объёмах» в крематориях и просто во рвах, обложенные дровами и облитые бензином, закапывались в траншеях бульдозерами, сбрасывались с вертолётов в океан, взрывались гранатами и даже растворялись в кислоте.
Процитирую очевидца этого, последнего, способа.
«Помещение с бассейном 5 x 5 метров, окружённое оградой из кованого железа. Цемент в бассейне был тёмным. Над заполнявшей его прозрачной жидкостью стоял пар. Это была кислота. Я увидел останки, плавающие на поверхности, и офицер сказал: „Вот этого растворили два часа назад“. Он объяснил мне, что сначала в кислоту погружали руки и ноги приговорённого, а потом уже его бросали туда целиком». (Я специально не упоминаю, где это происходило и при каких обстоятельствах, чтобы возмущение читателя не был направлено выборочно в адрес отдельной охранки, армии, нации. Все «хороши».)
Но скрыть следы зверств, творимых в огромных масштабах в годы Гражданской войны, было невозможно. Участились расправы не только с лояльным населением, но и «со своими».
Так, в Сибири белогвардейцы подвергли репрессиям самих эсеров, борющихся с большевиками, выгнали их из колчаковского правительства и многих расстреляли.
«Специальные карательные экспедиции посылались против крестьян, не желавших служить в колчаковской армии. Особенно отличились атаманы Семёнов и Анненков, генералы Розанов, Красильников, Волков. Были расстреляны, повешены, замучены, живыми зарыты в землю многие тысячи трудящихся. По официальным данным, только в Екатеринбургской губернии колчаковцы расстреляли не менее 25 тысяч человек. В Кизеловских копях было расстреляно и заживо погребено около 8 тысяч, в Тагильском и Надеждинском районах замучено около 10 тысяч, в Екатеринбургском и других уездах — не менее 8 тысяч. 10 % населения губерний — мужчин, женщин и детей — было подвергнуто порке. Из Тюмени официально сообщалось: „Количество убитых разными способами и поротых красноармейцев и рядовых обывателей граждан не поддаётся никакому учёту“».
Вдоль сибирских дорог в качестве верстовых столбов стояли облитые водой и замороженные мужики из местных деревень.
В конце концов, шокированные всем увиденным, 13 ноября 1919 года в меморандуме «союзным державам» генералы Чехословацкого корпуса сочли необходимым отмежеваться от колчаковцев: «Под защитой чехословацких штыков местные военные русские органы позволяют себе такие дела, от которых весь цивилизованный мир придёт в ужас. Выжигание деревень, убийства русских мирных граждан целыми сотнями, расстрел без суда людей исключительно только по подозрению в политической нелояльности составляют обычное явление, а ответственность за всё это перед судом народов целого света падает на нас за то, что мы, располагая военною силой, не препятствовали этому бесправию».
Неприглядные образы войны, такие как увечья, ранения, сумасшествие, насилие, измена и предательство, закулисные политические интриги, не принято афишировать. Их пытаются замалчивать и драпировать. Предлагаемая читателю книга, продолжающая предыдущий труд автора «Лики войны», раскрывает ужасную правду массового уничтожения человека человеком, имя которому — Война.
Венеция — имя, ставшее символом изысканной красоты, интригующих тайн и сказочного волшебства. Много написано о ней, но каждый сам открывает для себя Венецию заново. Город, опрокинутый в отражение каналов, дворцы, оживающие в бликах солнечных лучей и воды, — кажется, будто само время струится меж стен домов, помнящих славное прошлое свободолюбивой Венецианской республики, имена тех, кто жил, любил и творил в этом городе. Как прав был Томас Манн, воскликнувший: «Венеция! Что за город! Город неотразимого очарования для человека образованного — в силу своей истории, да и нынешней прелести тоже!» Приятных прогулок по городу дожей и гондольеров, романтиков и влюбленных, Казановы и Бродского!
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая книга А.Ю. Петухова рассказывает о 1-м Кубанском походе Добровольческой армии, из-за труднейших условий названном Ледяным. Под командованием генерала Л.Г. Корнилова Добровольческая армия с тяжелейшими боями прошла из Ростова до Екатеринодара, дав надежду всем противникам большевистских преобразований. Именно Ледяной поход генерала Корнилова стал символом доблести и сопротивления большевизму. Об этом и многом другом рассказывает предлагаемая читателям книга.
Книга крымского историка Александра Неменко повествует о героических страницах борьбы Черноморского флота в годы Великой Отечественной войны. Автор рассказывает о репрессиях в Рабоче-крестьянском Красном флоте накануне войны, о трагических событиях 1941 г., о боях за Николаев и Одессу, эвакуации Крыма. Особое внимание уделяется высадкам морских десантов и операциям кораблей в черноморской акватории.Книга издается в авторской редакции.
В книге профессора-востоковеда на документальной основе показана политика милитаристской Японии в отношении Советского Союза накануне и в годы Второй мировой войны. Раскрытие стратегических и оперативных планов, комплекса мероприятий по подготовке к войне против СССР в 1931–1945 гг. дает возможность глубже понять характер агрессивных замыслов японского руководства, вскрыть причины провала так называемой стратегии «спелой хурмы», предусматривавшей вероломное нападение на нашу страну в случае ее поражения в войне против гитлеровской Германии, а также опровергнуть фальсифицированную версию о якобы «честном выполнении Японией японо-советского пакта о нейтралитете 1941 года».
Летом 1918 года белые армии предприняли наступление на важнейший стратегический пункт — Царицын. Вокруг этого города развернулись многодневные бои, в которых в конечном счете победу одержали большевики. Оборона Царицына стала не только одним из самых важных сражений Гражданской войны, но и поворотным пунктом в карьере И.В. Сталина. Для него Царицын оказался тем же, чем Тулон для Бонапарта — отправной ступенью для резкого карьерного роста. Эта книга, впервые изданная в 1941 году, хотя и содержит неумеренные славословия в адрес вождя народов, тем не менее, является желанной находкой для истинного любителя военной истории.