Неизвестная война - [181]
Это было предложение, которое солдаты слышали очень часто. Я не удивлен, что Шпеер забыл его написать в своих «Мемуарах», — меня удивляет другое, а именно, что в то время, в феврале 1945 года, бесспорно, умный Шпеер серьезно думал об убийстве Гитлера. По крайней мере, он так утверждает. Предположив, что у него в действительности было намерение удушить газом всех обитателей бункера в канцелярии рейха, он должен был знать, что это явилось бы причиной хаоса. Об этом торжественно заявил адмирал Дёниц и другие тоже.
После смерти Гитлера немецкий народ должен был безоговорочно капитулировать. Именно это требование Рузвельта, Сталина и Черчилля затянуло войну еще на два долгих года. Кто от этого выиграл?
28 февраля вечером меня вызвали в ставку фюрера в Берлин — на этот раз речь шла о Западном фронте. Однако все труднее становилось организовывать толковые операции. Фриденталь подвергся серьезной бомбардировке, а Би-би-си три раза сообщало, что «ставка похитителя Муссолини, Скорцени, полностью уничтожена». В действительности самые важные службы еще раньше были направлены в Хоф, в Баварии, однако это не облегчило мне организацию упоминавшейся уже акции под мостом в Ремагене.
Служба радиоперехвата сообщила мне иную информацию Би-би-си, согласно которой Гитлер произвел меня в генерал-майоры и назначил на важный пост в руководстве обороной Берлина. Би-би-си сообщало, что я якобы буду проводить чистки. В действительности Гитлер вручил мне Дубовые листья к Рыцарскому кресту за оборону Шведта и поздравил меня. Я спускался по лестнице канцелярии, когда он вышел из зала совещаний. Его вид привел меня в ужас: согнутый, с седыми волосами, он производил жалкое впечатление. Это было 29 или 30 марта.
— Скорцени, — сказал он, — я еще раз хочу поблагодарить вас за труды на Одере. С вашим плацдармом в течение трех недель у нас были связаны большие надежды.
3 марта Шведт был эвакуирован!
— Мы еще увидимся! — добавил он.
Однако Гитлера я уже никогда больше не видел.
Позже мне стало известно, что, действительно, генерал-полковник Йодль упоминал мою фамилию — он хотел, чтобы я принял какую-то должность в руководстве обороной Берлина. Поскольку мне это не было известно, то каким образом об этом узнала Би-би-си?
В страшные мартовские дни 1945 года по службе мне часто доводилось посещать канцелярию. Меня беспокоили боли в раненом глазу, и доктор Штумпфеггер решил исследовать его.
Осмотр проходил в помещениях секретариата Гитлера. Именно в этот день меня представили Еве Браун, ставшей перед самой смертью женой Адольфа Гитлера. Молодая женщина, о существовании которой до этого момента я ничего не знал, оказалась очень простой в обращении и необыкновенно симпатичной. Она сказала, что очень счастлива познакомиться со мной, и пригласила меня на один из вечеров. Я не воспользовался этим приглашением, так как доктор Штумпфеггер предупредил меня, что на этих приемах всегда присутствовал Фегелейн — шурин Евы Браун, о котором я уже писал. Его фанфаронство и тщеславие были известны в войсках СС. Во время подготовки операции «Гриф» мне уже пришлось иметь с ним дело, и ближе знакомиться с этой личностью я не хотел.
Несколько недель, проведенных в превращенном в руины Берлине — жутких остатках такого знакомого города, который Гитлер хотел полностью видоизменить в 1940 году, — были для меня кошмаром.
Во время одной из вечерних тревог, когда с неба густо сыпались двухтонные бомбы, я вошел в большое убежище, находившееся недалеко от зоопарка. Внутри этого великолепного сооружения, разрушить которое после войны союзникам удалось с большим трудом, размещался полевой госпиталь Люфтваффе. Воспользовавшись случаем, я нанес визит нашему «китайцу» Вернеру Хунке и раненому в Шведте лейтенанту Холле. Я также посетил находящуюся в плачевном состоянии летчицу Анну Рейтш и известного пилота бомбардировщиков, полковника Люфтваффе Ганса-Ульриха Руделя, которому только что ампутировали стопу.
Живущий сегодня в Германии мой товарищ и друг Рудель выполнил 2530 боевых вылетов, уничтожил 519 бронированных транспортных средств и потопил в Кронштадте советский тяжелый крейсер «Марат» водоизмещением 23 000 БРТ. Для этого солдата Гитлеру пришлось создать специальную награду: Рыцарский крест к Железному кресту с Золотыми дубовыми листьями, мечами и брильянтами. Несмотря на ранение и категорический запрет Гитлера, Рудель не прекратил летать до 8 мая 1945 года. В тот день вместе с немногочисленными оставшимися в живых пилотами его эскадрильи он решил сдаться в плен ВВС США и приземлился на баварском аэродроме Кицинген; после посадки пилоты уничтожили самолеты. Их отвели в казино аэропорта, а Руделя — в госпиталь, чтобы перевязать кровоточащую культю, затем он также отправился в казино. Когда он вошел, товарищи встали и приветствовали его поднятием руки — это приветствие после 20 июля 1944 года стало обязательным и в вермахте. Переводчик дал знать Руделю, что американский комендант не желает участвовать в подобных манифестациях и приветствие ему не понравилось. Сейчас я приведу цитату из Джона Толэнда, который в своих «Последних 100 днях» пишет:
Отто Скорцени, оберштурмбаннфюрер СС, профессиональный разведчик, выполнявший секретные задания Гитлера в разных странах, — одна из самых известных и загадочных личностей Второй мировой войны. В своих воспоминаниях он рассказывает об участии в боях на Восточном фронте, о том, как стал руководителем формирования особого назначения и в этом качестве выполнил операцию по освобождению Муссолини, которая принесла ему мировую славу и Рыцарский крест. Акция стоила больших жертв, но кто считает потери, когда цель достигнута! Скорцени талантливо, ярко и подробно описывает разработанные им операции, которыми сам и руководил, хотя некоторые из них с треском провалились, что, впрочем, не повлияло на его самооценку.
Отто Скорцени – родоначальник нацистских коммандос. Прежде всего, очень сложно найти как в реальной жизни, так и в художественной литературе более невероятные приключения, чем те, что выпали на долю этого офицера СС – личности, к счастью союзников-англичан и американцев, так и не сумевшей реализовать себя до конца. Освобождение Муссолини и занятие Замка на Горе в Будапеште сделали бы честь героям Дюма и гангстерских романов тридцатых годов. Редкий кинобоевик содержит столько приключений, сколько их пережил Скорцени, выполняя секретные задания в разных странах Европы.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.