Неизвестная «Черная книга» - [133]

Я слышал стоны моих остальных трех товарищей, которые были убиты возле меня. Притворяясь мертвым, я скатился с холмика. Благодаря высокой траве и трясине, ползая на животе, удалось добраться до ямы с водой, несколько сот метров от места казни. Я лежал целый день в воде и дышал посредством соломенной трубки до ночи. За это время я слышал, как приводили новые группы и их расстреливали[339]. Полил сильный дождь, и стало очень темно. Я был почти замерзший и решил вылезти из ямы. Ходьбой я немного согрелся и удрал в лес. Там уже никого не нашел. Не зная, куда идти, направился по дороге к Ковно. Недель шесть блуждал по лесам раздетый и голодный, пока пришел в Ковно в лагерь. Там еще нашел евреев, и опять началась жизнь в мучениях, нужде и страхе. И настал 1944 год. Красная Армия приблизилась к границам Литвы. Мы верили, что она нас освободит, и надежда нас не разочаровала.

Весною я удрал из лагеря и, валяясь в различных местах, дождался освобождения.

[1945]

Убийство евреев Свенцян Письмо местного жителя Гурьяна И. Г. Эренбургу

[340]

Дорогой товарищ Эренбург!

Ваше письмо от 17 февраля получил и сейчас же отвечаю. Прошу извинения, что не пишу по-русски, очень тяжело. Двадцать лет жил в Польше…

Товарищ Эренбург! Вы мне задали очень трудную задачу. Очень трудно Вам описать, что мы пережили во время немецко-литовской оккупации, нервы у меня слабые, чтобы все описать. Сколько бы мне ни писать, не все опишу, что я увидел своими глазами. Решил Вам не писать. Надеюсь, что мне удастся приехать в Москву, тогда все передам лично. Тов. Эренбург, Вам, вероятно, известно, что к концу 1943 года немного евреев вывезли в Эстонию. Сейчас я был в Вильно и лично говорил с еврейской девушкой, которая спаслась от ужасного эстонского погрома. Везли на пароходах и говорили, что везут в Восточную Пруссию, но это была ложь. Живыми бросали в море, часть евреев сожгли живьем, а остальных расстреляли. Таким образом, они ликвидировали евреев в Эстонии. Оттуда спаслось всего сорок человек. Они спаслись таким образом: они рыли туннель в сорок метров руками. Землю они держали под нарами, где спали.

Товарищ Эренбург! 9 октября 1944 года исполнилось три года погрома в Свенцянах[341]. Братская могила находится в четырнадцати километрах от Свенцян. Мы, несколько евреев, собрались у этой могилы. Длина могилы пятьсот метров, ширина – семь метров. Как только немцы вошли в Свенцяны, в первый же день они расстреляли сорок человек. Расстрелами занимались литовские белые партизаны, потому что немцы еще не знали, кто из евреев был коммунистом.

30 июля 1941 года они расстреляли еще сто человек, среди них известный доктор Коварский, его долго мучили, его держали за ноги и голову, опустили в болото, потом его расстреляли.

После погрома нам не разрешили ходить по тротуарам, заставили носить желтый знак на груди, руками убирать уборные. Немцы, бывало, сядут на повозку и заставят евреев их везти. Меня лично заставили двадцать раз ложиться и вставать, потому что я шел по тротуару. 27 сентября 1941 года всех евреев из Свенцян и окрестностей собрали в лагерь, находившийся в двух километрах от городка Новые Свенцяны[342]. Мы были без воды, без пищи, не было места, куда лечь, где стоять, убивали на каждом шагу. Однажды товарищ Мурашкин, парикмахер из Свенцян, выступил с речью к евреям, предсказал, что всех убьют и чтобы приготовились к самозащите, а литовцам он сказал, что сегодня они нас убивают, но будет время, когда и их убьют, когда придет Красная Армия; тогда его замучили до смерти.

Плач матерей и детей Вы должны были услышать в Москве, и 9 октября 1941 года всех повели к яме, каждых тридцать-сорок человек раздевали догола и расстреляли, некоторых бросили живыми в яму, детей взяли за ножки и головки и разбивали о камни, за два дня они убили семь тысяч евреев[343].

В местечке Ионишки они запрягли одного еврея в подводу. Много немцев и литовцев сели на подводу и заставили еврея таскать подводу, пока они его кнутами убили.

В поместье «Лубаны» семнадцать евреев пилили пилой, каждого в отдельности на три части. В местечке Дукнин военнопленных привязывали колючей проволокой к вагонам так, что колени касались шпал, затем пускали поезд полным ходом и, таким образом, замучили военнопленных. В Новых Свенцянах один литвин вел военнопленного на цепи, как собаку.

На сегодня хватит. В следующем письме напишу обо всем, что просится[344].

С приветом

Гурьян

20 ноября 1944 г.

Лагерь в Коцюнишках Письмо рабочего Ицика Юхникова

[345]

Лежу и не сплю. Вдруг слышу – стучат. Смотрю на часы – два часа ночи. «Откройте, полиция». Открываю дверь. Входят двое полицейских. Меня арестовывают и отводят в полицию. В полиции заявляют, что отсылают меня в Ригу. Меня отвели в тюрьму, где я нашел еще восемь товарищей. Недалеко от имения Коцюнишки[346] нас выгружают и гонят пешком: «Быстрей, быстрей, еще быстрей». Мы отстаем. Нас бьют по головам.

Наконец явились в имение. Первый приказ: «Если кто попытается убежать, то расстреляют всех». Нам приказывают снять еврейский знак. И тут же второй приказ: если мы вступим в разговор с кем-нибудь из литовцев или евреев, нас расстреляют.