Неизведанные пути + Шутки судьбы - [97]

Они так и не определились еще, куда едут. Вроде бы в столицу, надо же королю про жмура рассказать, тем более, тот его сыном оказался. С другой стороны, самому голову в петлю совать не совсем то развлечение, которое горцы любят. Тила же явно нацелена некроманта своего крошить. После разговора с леарни определенно готова чуть ли не в одиночку на штурм лезть. Впрочем, не так уж и в одиночку. Говорила ведь (будучи еще парнем), что послала за помощью, которая в урочный час в укромном месте ждать будет. Да и Мастер Лур помочь согласился, он вроде маг могучий, что ему какой-то жалкий некромансер? Сам Нанок, правда, не видел, чтобы он колдовал, но ведь нормальный человек не станет себя зря оговаривать, колдуном обзывать? А Мастер Лур нормальный, вон как быстро насчет пива сообразил. И что это, интересно, он там втихоря потягивает, не его ли, родимое?

Довольно скоро, варвар стал ощущать определенного рода неудобство. Ну, не привыкли горцы на лошадях ездить, они же не кочевники какие-нибудь. Несовершенство мужской анатомии чувствительно ударялось о седло. «Какое счастье, что я не эльф!» — в который раз порадовался Нанок. По его мнению, эльфийское несовершенство доставило бы ему неудобств больше ровно на одну треть.

— ...пертурбация... Вы, маги, ничего не понимаете!

Нанок подобрался. За «пертурбацию» маг может и в морду дать, не посмотрит, что женщина. Он, Нанок, точно не посмотрел бы. Такими словами нельзя безнаказанно разбрасываться. Сейчас этот маг дернется... и схлопочет по первое число, а любимая остроухая девушка увидит, на что способен в гневе преданный ей варвар. Однако маг повел себя не как мужчина (убил бы на месте, если б именно так себя повел) и ответил даже вполне спокойно:

— Милая девушка, оставьте свои домыслы для своих же соплеменников.

Нет, нехорошо, конечно, когда твою девушку какой-то хмырь «милой» называет. Но ведь целоваться пока не лезет, так что придется терпеть. Беодл, если хоть самой завалящей драки не подвернется, он точно с ума сойдет.

Беодл — добрый бог. Всегда прислушивается к тем, кто ему молится. Если конечно, не спит и сам не дерется с кем-нибудь. То есть, часа два в день молитвы слышит, и то хорошо.

Наноку повезло, его отчаянный призыв угодил именно в урочное время. Увидев впери довольно крупный отряд синерясников, он возликовал. Сердце верно сказало — без боя не уйдем. А сердце у варвара — основной мыслительный орган. Ну, не головой же им думать, как какие-нибудь цивилизованные!

— Стой! — завопил один из монахов, отличавшийся от прочих странным головным убором, похожим на приплюснутую кастрюлю. Если бы Нанок спросил у Мастера Лура, он получил бы ценную информацию, что штука эта зовется тиарой. Но никакого желания спрашивать мага, ровно как и зубрить ненужные слова у варвара не возникло.

— С дороги! — радостно завопил он, выдвигая коня вперед. Возможность всласть подраться отодвинуло на задний план даже испытываемые от скачки неудобства.

Адепты «Петушиного часа» заколебались. Внезапное желание покинуть ставшую вдруг такой узкой дорогу читалось в их глазах. Но тут произошла случайность, которую, по мнению варвара, устроить мог только Беодл собственной персоной. Внезапный порыв ветра сорвал с Тилы головной убор вместе с париком. Что ж, острые уши руками не закроешь.

— Мерзкий эльф! Взять его! — это очнулся монах в кастрюле.

Подручные его тут же зашевелились. Нанок не знал, что конкретно они имели против эльфов, но явно какие-то счеты присутствовали. Синерясники мигом растянулись цепью, помахивая короткими булавами и посохами. Иные же, напротив, отошли за их спины и стали гнуть пальцы. «Наверное, маги», — догадался варвар.

Он потянул из чехла секиру, чувствуя, как обжигающая радостная ярость наполняет тело, играет мышцами. Наконец-то добрая драка, слава Беодлу!

Тила вскинула лук, Мастер Лур, к удивлению варвара, пальцы гнуть не стал, а напротив, обнажил меч. Держался он с выправкой заправского воина, и Нанок в очередной раз усомнился, а впрямь ли тот чародей, или только прикидывается? Фейерверка так ведь и не колданул ни разу, хоть и строит из себя мага. А мечом владеть умеет, видно. Он, варвар, конечно, в мечах ни бельмеса, но когда стольких меченосцев к Беодлу спровадишь, поневоле разбираться начнешь, кто чего стоит.

Синерясники драться тоже умели. По их разбойничьим рожам видно, таких не в рясы бы обряжать, а на большаках ловить, да в петлю. Впрочем, монахами ведь не рождаются, могли, наверное, и купцов пощипать, пока к Творцу не обратились. Хм, а если наоборот, может, они и сейчас разбойничают, рясами прикрываясь?

Впрочем, размышлять об этом Нанок не стал. И даже не потому, что не умел, просто долгожданная драка уже до них докатилась. Одновременно два дела варвары делать не умеют, всем известно, а из двух любых всегда выбирают драку. Не думая.

Нанок прыжком соскочил с коня, охнул от боли в сведенных мышцах. Верхом он драться был не обучен. Такой секирой, как у него, проще своему коню башку снести, чем любому монаху. А без головы конь его вряд ли дальше повезет. Он бы, Нанок, нипочем не повез. Хоть с головой, хоть без головы, без разницы.