Неизлечимые романтики. Истории людей, которые любили слишком сильно - [44]

– Хорошо.

– Она вызвала полицию.

– Ясно.

– Они приехали ко мне домой и сделали предупреждение. Но я ведь не преследовал её, как маньяк… Я… Я никогда бы не стал.

– Вы же понимаете, что, если не перестанете ей докучать…

– Да, да, всё закончится очень скверно.

– А что, если вы снова случайно увидите её? В магазине или баре? Что вы сделаете?

– Развернусь и уйду.

– В самом деле? Или, может, подумаете, как это необычно, и решите, что вас зачем-то свела сама судьба?

Пол понимающе кивнул – редкий случай, когда он пошёл на уступку и согласился с моей точкой зрения. Но таких случаев глубокого понимания ситуации должно было быть намного больше; в противном случае, как я боялся, Полу грозило переселение из пентхауса в тюремную камеру.

Слово «романтичный» всеобъемлющее и чрезвычайно сложное для понимания, потому что в нём заключено множество любовных идей и убеждений, скопившихся и перемешавшихся за целую тысячу лет. Само понятие романтики прочно вросло в наше культурное наследие, и мы принимаем его без всяких вопросов, просто как данность. В спектаклях, операх, фильмах, книгах – всё, что в них делается во имя любви, всё допустимо.

Сегодня принято считать, что ислам сеет ненависть; но на самом деле исламская культура – одна из тех, что дарит миру любовь. Наше понимание любви имеет ближневосточные корни. Древние арабские бедуины вложили в стихотворную форму мотивы, известные ныне по всему свету: идеализированную любовь, сводящие с ума страсти и острую тоску. Именно эти мотивы взяли за основу исламские писатели и поэты XI века, сотворившие свои грандиозные романы. В Европу исламские любовные сказания пришли вместе с маврами, захватившими Пиренейский полуостров. Предположительно эти истории передавались из уст в уста путешественниками, пересекавшими Пиренеи, и со временем их адаптировали странствующие актёры средневековой Франции. Позже рыцарские песни и стихи трубадуров заложили основу для местных благородных сказаний, в которых воспевались лучезарные королевы и безжалостные красавицы, чья недосягаемость воспламеняла страсть. Во времена эпохи Возрождения такие поэты, как Петрарка и Данте, подняли тему идеализации на новые экстатические высоты. В конце XVIII века слово «романтика» дополнилось новыми значениями, когда первые ростки романтизма – направления, в котором ценилась неистовая страсть, бравшая верх над холодным разумом, – проклюнулись в истории безысходной любви, описанной Гёте в «Страданиях юного Вертера». Это небольшое произведение, которое заканчивается самоубийством главного героя, оказало огромное влияние на представление о любви и сформировало прочный популярный образ, объединяющий её со смертью. Множество подражателей воспевали в своих стихах страдания отвергнутых влюблённых, описывая молодых людей, бредущих по заснеженным пейзажам с намерением убить себя.

Основная проблема с определением романтической любви заключается в том, что оно основано на недопонимании. Древние исламские сказания являли собой аллегории и описывали страдания души, тянущейся к Богу. Их нельзя понимать буквально. Западные же писатели и поэты, перепутав духовное с земным, наполнили идею ухаживаний и брака потоком несбыточных ожиданий. Как простая смертная женщина может соответствовать романтичному образу вечно цветущей красоты? Действительно ли существует только один человек (как единое божество), которого можно по-настоящему любить? Секс, каким бы упоительным он ни был, не являет собой божественное причастие. Судьба (или Бог) не сводит людей вместе – есть только случайные встречи. Преграды в любви не заключают в себе тайного смысла и возникают не с тем, чтобы проверить прочность любви и укрепить её узы. Нет никакой божественной задумки или вмешательства.

Романтическая любовь требует невозможного и быстро разбивается о реальность, после чего её измученным разочарованным ревнителям остаётся искать утешения лишь в жестоком заснеженном пейзаже и пистолете. Мир романтики уходит корнями в литературу, где любовь, особенно юношеская, преподносится как назревающая трагедия. Такое воплощение идеи само по себе опасно. Как правило, быть романтиком – значит переживать опыт, полный самообмана и разочарований. Романтическая любовь обещает одно, но даёт совершенно другое.

Сегодня блеск и атрибутика романтической любви хорошо продаются. На день святого Валентина мы дарим открытки и цветы, приглашаем на ужин при свечах, покупаем в подарок коробки шоколадных конфет, обёрнутые в бумагу с сердечками и изысканно перевязанные красными ленточками. Но если вдуматься – что мы отмечаем?

Французский психоаналитик Жак Лакан – ученик де Клерамбо и своего рода интеллектуальный повеса – утверждал, что одним из самых значительных моментов в психологическом развитии является момент, когда малыш впервые видит своё отражение в зеркале. За осознанием факта, что в зеркале он видит самого себя, приходит обескураживающее понимание того, что его внешняя форма, которую видят другие люди, отличается от его более жизненно важного, изменчивого и индивидуального внутреннего мира. Все зрелые люди должны смириться с фактом, что, по сути, никто их не знает – и они сами никогда до конца не узнают того, кого любят. Даже когда мы целуемся, мы далеки друг от друга; никакая романтическая любовь не способна покрыть разделяющие нас расстояние и инородность, более того, то и другое нужно уважать, если мы хотим сберечь наши отношения. Истинное мерило любви оценивает не то, насколько сильно мы хотим сблизиться, не слияние и поглощённость друг другом, а то, насколько далеки и непохожи мы можем быть, но все равно продолжаем оставаться вместе.