Неизбежный финал - [149]

— В сентябре 1979 года, после его отпуска на побережье. Он еще в Пояна-Брашов заезжал.

— Это тогда он познакомился с Роксаной?

— Да, это было в том же году. Не знаю, какую ты усматриваешь здесь связь. Владу сообщил об этом «мерседесе» в Брашове, но потом рассказал, что, по его мнению, видел его и на побережье… У тебя есть какая-нибудь идея?

Визиру снова добродушно смеется:

— Я тоже ищу какие-нибудь зацепки. В Бухаресте живет один мой приятель, Фрунзэ, мы работаем вместе уже больше двадцати лет. Что-то я по нему соскучился. Люблю с ним поговорить… Ты, надеюсь, не храпишь? Так что мы выспимся, а завтра утром попросим Матея Диникэ рассказать, что он услышал от своей сестры.

— Может, ты от меня что-то скрываешь, майор?

— Конечно, скрываю… свою бурную жизнь на земле, а не в воздухе, хотя, что там говорить, я бы с удовольствием полетал.

И всю дорогу из центра до гостиницы «Континенталь» мы оживленно болтаем о пустяках.

С майором Винтилэ мы встречаемся на следующий день в помещении, предоставленном нам на все время пребывания в Констанце. Он приходит утром с тоненькой папочкой, в которой лежит несколько листочков бумаги. Винтилэ не только толстяк и астматик, но еще и обладатель огромной лысины, которой я вчера не заметил. Его массивный подбородок нервно подергивается, и оттого невольно обращаешь внимание на толстые губы майора. Мы втроем усаживаемся, готовые выслушать первые заключения.

— «В ночь на 15 октября сего года, — начинает читать криминалист, — приехав на дачу в Дульчешти, принадлежащую ей и ее брату Матею Диникэ, Роксана Владу, перед тем как лечь спать, приняла большую дозу снотворного, что подтверждают данные медицинской экспертизы. Матей Диникэ, брат вышеупомянутой Роксаны Владу, заявил… — Майор вытягивает из папки написанное от руки заявление и зачитывает его нам своим астматическим голосом: — «Моя сестра не спала две ночи и была в сильном нервном возбуждении. Она попросила меня дать ей что-нибудь, чтобы заснуть. Я оставил ей одну упаковку снотворного… и вернулся к себе домой в Констанцу»…

Визиру, делая заметки в записной книжке, перебивает его:

— Значит, он не ночевал в Дульчешти?

— Нет. Он провел остаток ночи в своей квартире. В заявлении он все сообщает. Итак: «Вчера, в 11.15, получив повестку из инспекции, я позвонил в Дульчешти. Роксана мне ответила каким-то осоловелым голосом, язык у нее заплетался, но она меня поняла. Я сказал, что меня вызывают в инспекцию. Она ответила, что если это что-нибудь срочное и представители госбезопасности хотят с ней поговорить немедленно, то она просит их приехать в Дульчешти. А если это не очень срочно, то она просит отложить встречу до завтра. Во всяком случае, она хотела бы сама объяснить суть ее ссоры с мужем».

— Значит, Роксана Владу приняла решение покончить с собой уже после телефонного разговора с братом, — уточняет Визиру.

— Если это действительно самоубийство…

— Как это? — подскакиваю я, словно меня ошпарили.

Удивлен не только я, но и мой коллега из Бухареста. Я перехватываю его вопросительный взгляд.

— Мы нашли в ванне бритву. Эта женщина и в самом деле вскрыла себе вены на левой руке. Она умирала медленно, спокойно, без мучений, постепенно теряя кровь…

— Тогда почему вы сомневаетесь в том, что это самоубийство? — снова перебиваю я его, не в силах сдержать нетерпение.

— Бритва принадлежала ее мужу. В июле супруги Владу провели несколько дней в доме в Дульчешти, верно?

— Совершенно верно, — подтверждаю я.

— Уезжая оттуда, Михай Владу забыл, а может, оставил бритву и другие бритвенные принадлежности.

— И где они теперь? — спрашиваю я, охваченный нелепым желанием взять Владу под свою защиту.

— Послушайте, что заявляет Георге Врабие, сосед Матея Диникэ: «Около полудня я вышел во двор, чтобы нарубить дров. Я увидел зеленый автомобиль «Дачия-1300», стоящий перед домом Диникэ. Из него вышел офицер-летчик. Он был без фуражки, но я обратил внимание на голубую форму». — Майор Винтилэ смотрит на меня усталыми, страдающими глазами и спрашивает: — Если я правильно понял, Михаю Владу принадлежит легковой автомобиль «Дачия-1300». Вы знаете, какого она цвета?

Я глотаю эту пилюлю:

— Зеленая…

— Ну вот видите, товарищ майор, волей-неволей вывод напрашивается сам собой. Были у Михая Владу мотивы для убийства жены? По всей видимости, да. Ведь она раскрыла его секрет, в конечном счете это неизбежно подвело бы его под трибунал. Ведь вы сами сообщили мне, что во время обыска обнаружили в форменном кителе Владу замаскированные миниатюрные микрофоны.

Кровь ударяет мне в голову, в ушах гудит, щеки горят. Да, кто бы посочувствовал мне!

На мое плечо ложится рука Лучиана Визиру.

— Если я хорошо помню расположение домов в Дульчешти, то соседние дома находятся довольно далеко от дома Диникэ. Мог ли сосед ясно различить, кто туда входит и выходит?

— Разумеется, мог, — уверенно отвечает криминалист. — Я проверил. На этом расстоянии цвета можно различить легко, черты лица — несколько хуже.

Чего я, собственно, добиваюсь? Тот, кто нарушил военную присягу, способен и на убийство. Как будто уловив ход моих мыслей, майор Винтилэ продолжает: