Неизбежное зло - [35]

Я нашел стакан, стоявший рядом с умывальником, налил себе немного, завалился на кровать и отхлебнул. Меня тревожил разговор с мисс Бидикой. Она приняла меня за представителя Англо-Индийской алмазной компании. Потому что я сахиб или почему-либо еще?

Были и другие странности. Ничего существенного, но… Сначала реакция майора Бхардваджа на фотографию убийцы, напомнившего ему покойного пандита. А затем, когда я спросил, кто будет решать судьбу мисс Бидики, майор начал темнить: дескать, все решает Кабинет, учитывая мнение королевской семьи. Но махараджа — божество для своих подданных, а боги, по моему опыту, не склонны доверять такого рода решения коллегиальным органам.

Когда очередной глоток не помог делу, я разом махнул оставшееся в стакане и налил второй. Стандартная доза виски — это, как правило, не более чем ложная экономия. Лучше сразу начать с двойной и избавить себя от хлопот дозаправки. Второй стакан принес больше пользы. Меня осенило, что брат принца Адира принц Пунит как новый юврадж также мог иметь собственную позицию по данному вопросу. Логично, что махараджа в его преклонном возрасте мог бы поинтересоваться мнением второго сына. А что, если именно на это и намекал майор Бхардвадж?

Это умозаключение заслуживало поощрительной третьей порции, и я непременно налил бы, если бы не стук в дверь.

На пороге стоял Несокрушим.

— Как вы думаете, что они сделают с ней? — спросил сержант. Сейчас он похож был на карликового Атласа, державшего на своих плечах все бремя мира.

— С кем?

— С мисс Бидикой.

— Заходи, — вздохнул я.

— Я вас не побеспокоил? — заволновался он.

— Немного поздно задавать такой вопрос. — Я махнул в сторону стула рядом со столом. — Я как раз собирался выпить. Хочешь?

— Нет, благодарю. — Он с подозрением уставился на меня: — Это первый виски за вечер?

Я взглянул на часы. Ровно шесть. Технически получается, что первые два были употреблены еще днем.

— Да, — заявил я с убежденностью праведника.

Не обращая внимания на стул, Несокрушим продолжал стоять.

— Думаете, они собираются обвинить ее в соучастии в убийстве Адира?

Я все-таки налил себе виски.

— Все выглядит именно так. Она явно заноза в заднице королевского семейства. Боюсь, инакомыслие здесь приветствуется так же, как проказа. Виновна она или нет, но случай очень удобный, чтобы обвинить и приговорить ее.

— А потом что? Казнить?

— Они не могут этого сделать — во всяком случае, по закону. Предполагаю, они ее посадят, и я не ставил бы на то, что ее выпустят в обозримом будущем.

Сержант погрузился в молчание. Не нужно было быть провидцем, чтобы понять, что творится в его голове. Несокрушим был безнадежным романтиком, а мисс Бидика — благородной девицей, нуждавшейся в помощи. Спасти ее — вот о чем он мечтал, даже если потом не посмеет с ней заговорить.

— Думаете, она виновна, сэр?

— Сомневаюсь. И махараджа тоже сомневается. Он хочет, чтобы схватили настоящего преступника. С чего бы еще он согласился на наше участие, вопреки возражениям дивана?

Несокрушим важно кивнул.

— Итак, сержант, — продолжил я. — С чего начнем?

— Вы старший по званию, сэр.

— Я в отпуске, помнишь? Поскольку ты сейчас на службе, можешь начать отрабатывать свое жалованье.

Он вытащил блокнот и карандаш из нагрудного кармана:

— Что ж, начнем с главного.

— Отлично. — Я отхлебнул виски. — И что это означает?

— Мотив. Кому выгодна смерть ювраджа?

— За вычетом мисс Бидики и ее бунтарей, кто еще в выигрыше?

— Религиозные фанатики? — предположил он. — Убийца был одет как садху, индуистский святой. Может, убийство принца — возмездие за какое-нибудь нанесенное им оскорбление?

— Возможно, — согласился я. То, что убийца покончил с собой, предполагало такую степень фанатизма, которая везде восточнее Балкан обычно является прерогативой излишне религиозных личностей. Но что такого мог натворить Адир? — Надо бы расспросить полковника Арору.

Несокрушим записал этот пункт в блокнот.

— Так, кто еще? — продолжал я. — Кто-то близкий семье?

Он задумчиво постукивал кончиком карандаша по зубам.

— Самый очевидный бенефициар — его брат, принц Пунит. Убрав Адира с дороги, Пунит становится ювраджем и следующим претендентом на престол.

— Ты его совсем не знаешь?

— Нет, — покачал головой Несокрушим. — Он не учился в Англии. Синдром второго сына. Отец отправил его в Майо-колледж в Раджастане. Этот пансион называют индийским Хэрроу.

— Надо допросить его как можно скорее. Кто еще?

— Ничего не приходит в голову.

— А что насчет нас?

Несокрушим недоуменно захлопал глазами:

— Мы не убивали его, сэр. Я бы запомнил.

— Да нет, «нас» в смысле британское правительство. Доусон торчал на перроне в Ховрахе. Может, подразделение «Эйч» устранило Адира, надеясь, что это облегчит присоединение Самбалпура к новой говорильне, затеянной вице-королем?

— Неужели вице-король санкционировал бы такие меры? — усомнился он.

Хороший вопрос. Вице-король был, в общем, столь же энергичен, как недельной давности салатный лист. Хотя и факт присутствия майора Доусона на станции вчера вечером оставался непреложным, и едва ли он встречал там свою матушку.

Я подошел к окну, поставил стакан на подоконник.