Неистребимый. Трилогия - [18]

Потом я услышал этот голос, пожелавший мне что-то объяснить, и приложил огромное усилие, чтобы поднять веки.

Длинный худой силуэт навис надо мной, накрыв своей тенью скупой утренний свет, остановившийся на моих коленях. Несколько секунд силуэт дрожал и расплывался, словно явился из мира духов, затем зрение сфокусировалось, и призрак превратился в высокого, закутанного в грязный серый плащ до колен человека. Из-под мятой широкополой шляпы на голове незнакомца выбивались длинные, до плеч, спутанные космы темных волос, вытянутый крючковатый нос и узкие, словно росчерк бритвы, глаза придавали ему свирепейший вид.

– Ты не очень вежливо обошелся вчера с моим братом, иноп, – оскалился незнакомец, демонстрируя ряды острых, узких звериных клыков, усеивающих обе челюсти. Опасный блеск глаз, буравивших меня, не предвещал ничего хорошего. – Негоже так поступать в гостях. Придется мне преподать тебе урок вежливости.

Он резко нагнулся, взялся обеими лапами за куртку на груди и одним рывком поставил на ноги. Грудь незнакомца оказалась на уровне моих глаз, настолько он был высок, очень высок. Встряхнув меня, точно тряпичную куклу, он хрипло рассмеялся:

– Да ты у нас недомерок, иноп. Как же ты осмелился поднять руку на моего брата?

Кулак вынырнул откуда-то сбоку и припечатался к подбородку. Меня швырнуло назад, на стену за спиной, затылок пронзила острая боль. Крик застрял где-то в горле, тело было словно чужим и жило само по себе. Второй удар догнал сверху, когда я уже сползал по стене вниз, и бросил лицом на землю, густо пропитанную тошнотворным запахом экскрементов. В голове стоял туман, во рту медленно расходился привкус крови. Собрав ту малую толику сил, что у меня имелась, я попытался отползти в сторону, но грубый башмак тут же придавил к земле правую кисть. Я бессильно замер. Тупая боль медленно потекла по руке, накручивая напряжение в мышцах.

– Оставь его в покое, прыгун, – послышался еще один незнакомый голос. – Не видишь, что ли, в каком он состоянии? Труднее было бы избить младенца, герой.

– А вот это уже не твое дело, Целитель, – огрызнулся крючконосый.

Башмак надавил на пальцы сильнее. Стиснув зубы, я и на этот раз не издал ни звука. Кое в чем мне этот парень даже помог, не подозревая об этом. Именно от боли я начал приходить в себя быстрее. Уткнувшись лицом в тошнотворную вонь, я внимательно слушал.

– Не угадал. Это мое дело, Бигман Шест, – спокойно возразил второй. – Дос Пламя назначил меня его опекуном на сегодняшний день. Когда он будет готов к испытанию, я тебя позову. А теперь убирайся!

Долгая напряженная пауза. Послушает этот крючконосый того, второго?

– Ладно, Целитель, – с холодной злобой проговорил крючконосый. – Я не буду его трогать. Пока. Только позови меня первым, когда подойдет время. За право разделать этого малого на отбивные я буду драться с кем угодно.

– Считай, что твоя кандидатура утверждена.

Я услышал странный звук – словно кто-то хлопнул ладонью по стене над головой, и башмак, маячивший перед глазами, вдруг исчез. В лицо слабо толкнулся воздух. Можно было подумать, что этого грязного типа ветром сдуло.

Сильные руки подхватили меня под мышки и прислонили к стене. Передо мной предстал пухлый краснолицый коротышка всего метр с чем-то ростом, казалось, целиком состоящий из округлостей – шаровидная голова с коротко остриженным ежиком волос, дутые щеки, огромный живот, распирающий драную зеленую куртку, коротенькие толстые ляжки, обтянутые штанами того же зеленого цвета. Но больше поражал не столь малый рост, а глаза этого карлика – круглые, ярко-желтые, как бы светящиеся изнутри, с черными вертикальными зрачками-лодочками. Звериные глаза. Силы неба, куда же это я попал?

– Как себя чувствуешь, парень? – в голосе коротышки прозвучало неподдельное сочувствие.

– Нормально, – пробормотал я, с трудом ворочая окостеневшим языком. Кажется, кроме разбитых губ, ноющих от удара зубов и отдавленных пальцев все остальное было цело. И по-прежнему одолевала какая-то дурацкая, изнуряющая слабость. Мышцы подчинялись с натугой, тело все еще было каким-то чужим. По крайней мере с языком я уже справлялся сносно, поэтому не замедлил поинтересоваться: – Куда он делся, этот тип? И какого Зла… ему было надо от меня?

– Делся… – толстячок пожал плечами. – Он прыгун, и этим все сказано. Или ты не знаешь, что это такое?

Я знал. Теперь звук хлопка, сопровождавшего исчезновение крючконосого, стал понятен.

– Но почему этот парень имеет на меня зуб? Я… никогда не видел ни этого прыгуна… ни его брата, о котором он толковал.

– Не видел – да, – согласился толстяк. – Но дело в том, что вчера ты испортил портовикам все представление. Охота – одна из тех редких забав, на которой они отводят душу, а ты не дал им насладиться финалом, подстрелил погонял-кукольников на самом интересном месте. Ребята на тебя очень злы. Сам знаешь, что чувствуешь, когда приходишь в себя после парализующего выстрела – ощущения приятными не назовешь. Все тело кажется набитым мелким колотым стеклом, режущим при каждом движении. И особенно зол этот прыгун, Бигман. Среди кукольников был его брат.