Неистовый барон - [8]

Но ведь она клялась, что Джордж ее не совратил!"

Роган повернулся и медленно пошел по коридору, затем стал спускаться по лестнице. Ему очень хотелось сесть в свой экипаж и пустить Гулливера во весь опор, чтобы он мчался как вихрь, унося хозяина прочь. Но вместо этого Роган вновь вернулся в скудно обставленную гостиную. Налив себе чаю, он внимательно посмотрел на оставшийся кусочек лимонного кекса, но не смог заставить себя его взять.

Прошло довольно много времени, прежде чем в открытых дверях появилась Сюзанна. Она молча стояла и без всякого выражения глядела на гостя.

– Вы сказали ребенку, что вы его мама. Это правда?

– Нет. Просто нужно было ее успокоить.

Барон медленно поднялся.

– Сколько лет этой девочке? Я ее видел, – быстро добавил он, заметив, что собеседница собирается соврать. – Я ведь не совсем дурак, так что не думайте, будто сможете меня обмануть.

– Хорошо. Ей три года и пять месяцев.

– Тогда она не может быть дочерью Джорджа. И вашей тоже. Вы мне сказали, что вам двадцать один.

Если девочке три года, то вы родили ее в восемнадцать, а забеременели в семнадцать. Джорджу тогда было всего лишь девятнадцать лет. Нет, это не может быть ребенок Джорджа. Он наверняка сказал бы мне. Она ведь не его дочка, правда?

– Нет, – ответила Сюзанна. – Конечно, нет.

Она моя младшая сестра.

– Что ж, хорошо, – сказал Роган и вышел из гостиной.

Через мгновение Сюзанна оказалась рядом.

– Что вы собираетесь делать?

Взбежав вверх по лестнице, Роган вновь двинулся по узкому коридору. На этот раз он осторожно открывал все двери подряд.

– Подождите, не надо! Прекратите, черт возьми!

Уезжайте, пожалуйста, поскорее уезжайте.

Барон повернулся и посмотрел на Сюзанну. Она задыхалась от волнения.

– Где ребенок?

– Почему вы не уезжаете? Вы ведь хотите уехать.

– Это верно. Хочу, но не могу.

О, с какой бы радостью он сейчас бросился вниз по ступенькам, навстречу Гулливеру и певцу-конюшему!

Ребенок Джорджа. Незаконнорожденный ребенок Джорджа. Роган никак не мог в это поверить.

И все же продолжал идти вперед.

Плечи Сюзанны поникли.

– Хорошо, идите сюда.

На узкой кровати спала укрытая легким одеялом маленькая девочка, одной рукой прижимавшая к груди куклу с очень редкими волосами.

Девочка лежала лицом к стене. Видны были лишь ее светлые волосы.

– Как ее зовут?

– Марианна.

Сердце Рогана бешено заколотилось. Он вспомнил Марианну, маленькую дочь сквайра Бетони, которая умерла от кровохарканья в возрасте пяти лет. Девочка была лучшей подругой Джорджа. После того как она умерла, Джордж почти восемь месяцев не разговаривал.

– У нее есть второе имя?

– Да. Линдсей. Ее зовут Марианна Линдсей.

Боль в сердце стала непереносимой. Роган медленно повернул голову и посмотрел на женщину.

– Вы знаете, откуда взялось имя Марианна?

– Да, знаю.

Дитя зашевелилось и, сунув в рот пальцы, зачмокало.

– Вы все еще утверждаете, что девочка – ваша младшая сестра?

– Я думаю, что теперь это уже ни к чему.

– Да, совсем ни к чему. Пожалуйста, разбудите ее. Я хочу видеть дочь Джорджа. Я хочу видеть свою племянницу.

Женщина наклонилась и принялась мягко гладить ребенка по спинке. Чмокающие звуки усилились.

– Проснись, Марианна. Давай, родная, просыпайся. Тут тебя хочет видеть один приятный джентльмен. Вставай, милая. – Женщина подняла девочку с постели, завернула ее в одеяло и поцеловала в маленькое ушко. Глаза ребенка медленно открылись. Они были такими же зелеными, как и у самого Рогана, как у Джорджа – как почти у всех мужчин в трех последних поколениях рода Каррингтонов.

Судорожно сглотнув, барон осторожно дотронулся до щечки девочки. Нахмурившись, она испуганно отпрянула.

– Все в порядке, милая.

– Да, – сказал Роганом тихим и мягким голосом, напоминавшим о шуме весеннего дождя, – я твой дядя.

Маленькая девочка вытащила изо рта пальцы и внимательно посмотрела на гостя изумрудно-зелеными глазами.

– Какой еще дядя?

– Я брат твоего папы.

Маленькая рука с влажными пальцами прикоснулась к его подбородку.

– У тебя ямочка на подбородке – такая, какая была у папы.

– Да, – дрогнувшим голосом ответил Роган.

– А у меня нет. Мама говорит, что Бог не всем их посылает.

– Это правда. Тем не менее Бог послал такие ямочки почти всем мальчикам из рода Каррингтонов.

– Мама говорила мне, что папа плакал, когда брился, потому что бритье всегда заканчивалось порезами на этой ямочке.

– Это опасное место. – Роган не мог припомнить, чтобы Джордж при нем брился. Ему особенно нечего было брить. Ясно одно – в этом доме Джордж останавливался, здесь мылся, здесь брился.

– Я бы хотела, чтобы Бог дал мне такую ямочку.

А ты знаешь, что мой папа теперь на небесах? – Сказав все это совершенно спокойным тоном, Марианна вновь засунула пальцы в рот и принялась энергично сосать.

– У меня нет портретов Джорджа, за исключением того рисунка углем, который я сделала два года назад. Марианна скоро забудет, как он выглядел.

– Это не правда. Рисунок очень хорош, так что она не забудет.

Женщина пожала плечами.

– Я не профессиональный художник, и рисунок неважный. Так что нет никакой надежды. Она забудет.

– Нет, не забудет, – возразил Роган.

Слегка покачивая на руках ребенка, женщина спокойно сказала: