Неистовые сердца - [75]

Одно прозрение пришло на смену другому. С ужасающей ясностью Оливер внезапно понял: его главная проблема с Энни в том, что она стремится подогнать его под свои стандарты поведения.

С самого начала его жена считала, что в основе его действий лежат благородные, честные цели. Она вообразила Оливера рыцарем в потускневших доспехах.

«Боже, помоги мне», — думал Оливер. Ему становилось все труднее разочаровывать ее.

Оливер не знал, что его ожидает, когда он отправится забирать Энни домой. Его раздражала та неуверенность, с которой он нажал кнопку звонка Болта. Но секундой спустя, когда открылась дверь, Оливер уже мог контролировать выражение своего лица.

— Где она? — спросил он у Болта.

— В гостиной. — Болт помедлил. — Читает.

Оливер пересек небольшую прихожую и вошел в гостиную. Энни устроилась в кресле, на полу рядом с ней лежала стопка отпечатанных страниц. Она подняла глаза — взгляд был теплым и доброжелательным.

— Слушай, Оливер, ты знал, что Болт пишет книгу? — Она отодвинула листы и вскочила на ноги. — Просто замечательную книгу. В некоторых местах, правда, чересчур много насилия, и я сказала Болту, что ему нужно включить какую-нибудь любовную историю, но сам сюжет прелестный. Мне уже не терпится дочитать до конца.

Оливер задумчиво посмотрел на Болта.

— Я не знал, что ты пишешь.

Болт не поднял глаз.

— Я не публикуюсь.

— Ручаюсь, что очень скоро тебя опубликуют! — вдохновенно воскликнула Энни. — Скорее напиши последнюю главу, Болт.

Оливер заметил, что лицо Болта начинает приобретать красный оттенок. Война между Болтом и Энни была окончена. Можно записать еще одно очко на счет Энни. С этого дня Болт будет игрушкой в ее руках.

Оливер взглянул на Энни.

— Ты готова идти домой?

— Да. — Энни посмотрела на Болта. — Можно я возьму с собой оставшуюся часть рукописи? Я уже не могу остановиться.

Болт выглядел до странного смущенным.

— Хорошо.

— Спасибо. — Мимолетно улыбнувшись Оливеру, Энни собрала недочитанную часть рукописи Болта и засунула ее под мышку. — Ну вот. Я готова.

Оливер взглянул на Болта и кивнул ему в знак благодарности. Тот слегка наклонил голову и, не говоря ни слова, открыл дверь.

— Знаешь что? Болт действительно может писать, — сообщила ему Энни, войдя в. лифт. — Я бы в это никогда не поверила, если бы не убедилась сама. Похоже, мне придется взять назад все эти гадости, которые я о нем говорила, ну, что он будто с другой планеты, что он не человек, а машина, и тому подобную чушь. — Она помахала рукописью. — Книга будет очень хорошая, просто замечательная, надеюсь, ее станут покупать.

Когда двери лифта закрылись, Оливер посмотрел на нее:

— Ты ждешь извинений?

Энни невинно улыбнулась.

— Ты пришел за мной. Полагаю, что это наиболее приемлемое для тебя извинение, на которое я могу рассчитывать. Не беспокойся, Оливер, я знаю, что ты сожалеешь о произошедшем, иначе бы ты никогда не спустился за мной вниз, чтобы отвести домой.

— Значит, теперь ты убедила себя, что я извинился, — задумчиво сказал Оливер. — Ты никогда не думала о том, что, глядя на мир через розовые очки, можно споткнуться и упасть лицом вниз?

— Я далеко не такая наивная, какой ты меня считаешь, Оливер.

— Как сказать, — угрюмо улыбнулся Оливер. — Я хочу попросить прощения за те вещи, которые наговорил. Я был не прав, стараясь обвинить тебя в том, что ты якобы разрушила мой план, и я не вынудил Шора предотвратить этот брак.

Энни прижала рукопись Болта к груди. Ее улыбка была грустной.

— Почему ты изменил свое мнение?

— Сегодня за ленчем я вдруг отчетливо понял одну вещь.

— Какую же?

— Спустя столько лет до меня наконец дошло, что Пол Шор никогда не был истинной целью моего мщения. Он просто подменял собой настоящую цель.

— Твоего отца? — спросила Энни.

Тому, что она все правильно поняла, Оливер решил не удивляться, поскольку к этому надо уже привыкнуть.

— Да.

— Я понимаю. Отец бросил тебя, твоих братьев и сестер. И у тебя никогда не было возможности высказать ему то, что ты думаешь по этому поводу. Естественно, ты обратил свой гнев на ближайшую доступную цель — на Пола Шора, которого легко было обвинить, потому что он был частью того происшествия. Ведь так?

— Частично, — согласился Оливер.

Энни склонила голову.

— У тебя были все причины возненавидеть своего отца за его поступок в отношении своей семьи. Оливер смотрел, как открывается дверь лифта.

— Это правда, я ненавидел его за то, что он сделал с моей семьей. Но есть и более глубокие причины. Я ненавидел отца за то, что он сделал со мной.

— С тобой?

— Разве ты не понимаешь, Энни? — Выходя из лифта, Оливер достал ключ. — Благодаря Эдварду Рейну я стал тем, кем клялся никогда не становиться. Человеком, похожим на своего отца.

Глава 16

Ошеломленная тем, какую жестокую оценку дал себе Оливер, Энни застыла в дверях лифта. Буквально с открытым ртом она смотрела, как он, не оборачиваясь, идет по коридору. Лифт начал закрываться.

— Оливер, ты что, сошел с ума? — В последний момент она вновь обрела дар речи и способность двигаться и успела проскользнуть в узкую щель между закрывающимися дверями. — Ты вовсе не похож на своего отца.

— Откуда ты можешь это знать? Ты его никогда не видела. — Оливер просунул ключ и замок и открыл дверь пентхауса.